Если судить по обрывкам разговоров, которые она слышала, за вечер было заключено немало предварительных договоренностей относительно будущего Нироли. Богатые люди острова согласились помочь Кадиру в его начинаниях.
— Самым лучшим вложением будет вложение в молодежь Нироли. И наступит день, когда наши дети вернут ваши инвестиции, десятикратно умноженные полученными умениями и знаниями.
Натали не была удивлена, когда речь Кадира закончилась овацией.
— Все говорят, нам повезло, что у нас такой красивый кронпринц, — сказала горничная, вешая в шкаф ее платье. — Должно быть, у вас будут очень красивые дети.
Натали рассеянно кивнула. Теперь она мечтала о настоящем браке. Ее новая жизнь была насыщена событиями, но чувства оставались под замком. Теперь, когда перед Кадиром открывались потрясающие возможности, она особенно остро чувствовала свое одиночество. А ведь они могли бы быть счастливы…
Натали моргнула, пытаясь прогнать набежавшие слезы, и вышла из ванной.
Сегодня ночью, как и каждую ночь после их возвращения из Нироли, Кадир будет разделять с ней их огромную постель, но не притронется к ней. До тех пор, пока она не скажет, был ли зачат в результате той близости их ребенок или нет. Натали положила руки на свой живот. Она кое-что заподозрила еще в первые дни их возвращения из Хадии. Но ей пришлось подождать и добраться до своего дома, где она смогла встретиться с их старым семейным доктором, который поклялся держать все в тайне. Он дал ей пройти тест на беременность, и ее подозрение подтвердилось. Но по срокам выходило, что ребенок был зачат не вскоре после их свадьбы, а в Венеции.
Как это могло случиться, ведь он использовал средства защиты?
Погруженная в собственные мысли, она пробыла в ванной дольше, чем обычно, и, вернувшись в спальню, увидела, что Кадир уже в постели.
Он спал без пижамы, и она знала, что именно это заставляет ее испытывать странное томление. Она отвернулась, чтобы не видеть, как мягкий свет лампы играет на его загорелой груди.
— Я должен поблагодарить тебя за сегодняшний вечер, — сказал он, когда она, сев на краешек постели, начала снимать тонкий шелковый халат.
— Я только выполняла свой долг, — сухо ответила Натали.
Его рот сжался, превратившись в тонкую прямую линию.
— Я бы не советовал тебе изображать из себя мученицу, — сказал он. — Это тебе не подходит. Ты умная женщина и хорошо разбираешься в мировых проблемах. Ты могла бы сыграть значительную роль в будущем Нироли.
Натали замерла, пораженная этим неожиданным комплиментом.
Кадир был не только гордым, но и честным человеком. Ему нелегко было признавать свои ошибки, особенно такие, когда он неверно судил о ком-то. Сегодня он наблюдал, как Натали общалась с их гостями во время приема. Он видел, как гармонично сочетались их — столь различные роли и каким бесценным помощником она была бы для него в будущем. По очереди общаясь с несколькими гостями, она каждый раз показывала знание предмета и широту интересов. Она не флиртовала, не кокетничала. Вместо этого она удерживала внимание собеседников своей несомненной интеллигентностью и сознанием собственного достоинства. Все гости были очарованы ею и открыто завидовали ему, но она так держала себя, что заставляла всех относиться с уважением к ней и к ее роли. Натали обладала редкой способностью быть одновременно и самой собой, и той, какой ее хотели бы видеть другие. Он посмотрел на нее, ощущая в теле знакомую боль желания. Они поженились, общее будущее лежало перед ними. Он хотел ее и знал, что может разбудить в ней ответное чувство. Наверно, об этих вещах ему и следует думать, а не терзать себя и ее прошлыми ошибками.
Натали выключила свою лампу и удивилась, когда Кадир тоже щелкнул выключателем.
— Я не хотела, чтобы ты из-за меня прерывал свое чтение, — сказала она.
— Это может подождать. Сейчас у меня есть куда более приятные обязанности. — Он повернулся к ней и дотронулся до ее шеи.
Тело Натали тут же откликнулось на его ласку.
— Возможно, я должен быть благодарен судьбе, что она дала мне такую чувственную жену.
Но дело было в том, что уже не только физическое желание возбуждало ее, призналась себе Натали, все больше распаляясь от чувствительной игры его пальцев на ее обнаженной коже.
— Натали…
Она была поражена, ощутив тепло его дыхания рядом с ее губами, когда поняла, что он собирался поцеловать ее. Этот вид близости не был принят в их отношениях. Сладость жадных поцелуев принадлежала влюбленным, а они никогда ими не были. И все же ее губы приоткрылись на чуть слышном коротком вдохе и стали податливо мягкими под горячими губами Кадира. Как легко было бы сейчас обнять его и оставить прошлое в прошлом. Как легко и как глупо. Но она не могла остановить себя, словно растаяв в его объятиях, в то время как его поцелуй углублялся от медленного осторожного исследования до горячего жадного обладания.
— Натали… моя жена… моя королева, — мягко шептал Кадир, касаясь губами ее губ, зарывшись пальцами в ее волосы. Он целовал ее медленно, томительно растягивая удовольствие, заставляя ее дрожать в предчувствии большего. Он поцеловал уголки ее губ, проследив их линию кончиком языка.
