Восточная политика Александра Македонского - [89]
Однако запланированное Александром плавание по Каспийскому морю не состоялось; из-за его смерти оно сорвалось [115].
Три экспедиции одновременно, также, вероятно, в 323 г. до н. э., были посланы с флотом для разведки Аравийского полуострова [116]. Три мореплавателя на своих судах - друг Неарха Архий из Пеллы, Андроcфен из Фасоса и Гиерон из Сол, что на Кипре, - спешили туда на 30-весельных кораблях. Архий дошел только до острова Тила [117], не осмеливаясь проникнуть дальше. Андросфен последовал за ним, прошел вдоль некоторой части Аравийского полуострова, достиг Тила и остановился там на долгое время. Отчет, который Андросфен представил после своего возвращения, имел очень много ценных сведений о чудесных источниках, о пышных зарослях пальм в оазисе, об апельсинах и овощах и др. Все эти сведения были тщательно использованы Теофрастом в его истории растений. Самым успешным оказалось плавание Гиерона. Ему было приказано обогнуть на судах весь полуостров до Египта и Гериополя, до Суэцкого канала. Он проплыл вдоль значительной части Аравии, не осмеливаясь идти дальше. В это же время из Египта вышел в путь другой корабль под руководством Анаксикрита. В его задачу входило, плывя в обратном направлении, достичь Месопотамии. Однако ни один из них не достиг цели. Тем самым трудный отрезок побережья оставался все еще неисследованным. Вернувшись к Александру, Гиерон сообщил ему, что полуостров поражает своей величиной: он лишь немного меньше земли индов и глубоко вдается в Великое море. Люди, плывшие с Неархом от индов, видели эту землю, прежде чем повернуть в Персидский залив [118].
Арриан признает, что к завоеванию Аравии подстрекали Александра как природные богатства страны, где растет корица, на лугах - нард, из деревьев вытекают мирра и ладан, а из кустов - киннамон, так и наличие вокруг Аравийского побережья множества островов с гаванями, в которые может войти флот и возле которых можно основать города, в будущем цветущие и 'богатые [119].
По словам Аристобула, Александр застал в Вавилоне флот, поднявшийся под руководством Неарха из Персидского моря вверх по Евфрату, и другой, прибывший из Финикии до Евфрата в разобранном виде по суше, а затем отправленный вниз по течению реки до Вавилона. Второй флот был усилен в Вавилоне тогдашними киприотами, которые доставляли снаряжение для строящихся кораблей [120]. Экипажи кораблей, прислуга и опытные специалисты морского дела набирались из Финикии и прибрежных стран со Средиземноморья. В Финикию и Сирию был послан некий Маккал из Клазомен с 500 талантов для набора морских наемников[121]. У Вавилона была вырыта гавань, где могли пристать 1000 военных кораблей, возле гавани были выстроены верфи [122]. На воде часто производились военные учения и маневры, соревнования капитанов и гребцов. Победители получали в награду венки [123].
По словам Арриана, Александр готовил флот, чтобы напасть на арабов под тем предлогом, что они были единственными, кто не прислал к нему посольства и ничей не высказал ему доброжелательства и уважения. Арриан однако вынужден признать, что в действительности Александр был просто ненасытен в своих завоеваниях [124].
Стремление Александра повсюду по возможности достичь моря Керст ставит в связь с его цивилизаторской деятельностью. Он называет Александра "великим мировым открывателем". На овладение всей Ойкуменой его толкали интересы эллинской науки, идея распространения эллинской культуры, смешения воедино народов [125]. Грабительский характер восточных походов затушевывается. Еще большая степень идеализации последних имеет место в работе Робинсона, в которой Александру приписывается не только создание нового лучшего мира, но и новая концепция равенства народов, основанная на идее содружества людей. Эта идея, говорит историк, нашла выражение "в волнующем предвидении святым Павлом того мира, в котором будут не греки и не японцы, не варвары и не скифы, не рабы и не свободные". Робинсон серьезно полагает, что эта идея мирового управления могла бы быть развита и осуществлена, если бы не ранняя смерть Александра [126].
Из служебных заметок (υπομνήματα), найденных в царском тайном архиве после смерти Александра, следовало, что аравийская экспедиция была задумана только как пролог к еще более грандиозным планам [127]. Эта экспедиция мыслилась Александром только началом для присоединения Запада, которое, он, "безмерный в своих попытках завоевания", планировал последним. Для осуществления этих планов предполагалось сооружение флота из 1000 кораблей в Финикии, Сирии, Киликии и на Кипре, проведение дорог от Ливии до Геркулесовых столбов по побережью, переселение из Европы в Азию и из Азии в Европу, смешение населения, создание городов
