Восточная политика Александра Македонского - [67]

. Таким образом, акцентируется его культуртрегерская роль. Александр, по М. Уилеру, разбрасывал города, словно сеятель, предпочитая пустынные, малообитаемые области Азии. Эти города, по мнению американского историка, стали не столько окраинными пунктами новой власти на обширных завоеванных территориях, сколько центрами распространения эллинистического гуманизма. Их руководящая роль сводилась к умиротворению, но не столько мерами карательными, сколько методами цивилизации [219]. Это мнение, по существу, разделяет и Тарн, который утверждает, что в Средней Азии "Александр достиг части мира, где города были почти неизвестны". Отсюда вытекает, что урбанизация этого региона имела немаловажное культурное значение. Города должны были стать центрами эллинизма на Востоке: должны были способствовать распространению греческой культуры и науки. По образному выражению Тарна, города Александра были предназначены для того, чтобы ускорить "сплавление" Европы и Азии на базе греческой культуры [220]. Однако, рассматривая этот вопрос с точки зрения своей пресловутой теории "братства народов", Тарн не учел того обстоятельства, что факты, на которых он строит свои выводы, противоречат действительности: даже из письменных источников видно, что в Средней Азии и прилегающих областях еще до восточных походов Александра было множество городов[221]. Среди них военно-административный центр Бакт-ры, Мараканда; торговые центры: Кирополь в Согде и др.[222] Археологические данные подтвердили наличие ряда поселений городского типа еще в первой половине I тыс. до н. э. во многих областях Средней Азии, например, Кюзели-Гыр в Хорезме, Гяур-Кала в Маргиане, Елькен-теке в Парфии, Шурбашат в Фергане и др. [223]. В античных источниках немало сообщений о среднеазиатских городах, которые были очагами сопротивления [224]. Все это говорит о самостоятельном пути экономического развития среднеазиатского населения, которое градостроительство Александра не воспринимало как культурную миссию. Это "культуртрегерство" не применимо не только к Средней Азии, но и к Индии. Раскопки в Мохенджо-Даро и открытие городов в долине Инда свидетельствуют о том, что городская жизнь и отлично организованная система городского устройства в долине Инда уже была известна в III тыс. до н. э.[225]. Индийские исторические предания относят возникновение такого города, как Таксила, к глубокой древности. Арриан называет Таксилу величайшим и наиболее процветающим из всех городов между Индом и Гидаспом [226].

Специалисты-индологи подчеркивают, что вторжение Александра Македонского в Пенджаб вообще не оказало продолжительного влияния на жизнь, культуру и историю Индии. Только небольшая часть ее, и притом окраинная, попала под власть завоевателей и то ненадолго. Поэтому их влияние здесь оказалось несравненно меньшим, чем в других странах Азии; показателем этого является отсутствие в индийских источниках каких-либо упоминаний о вторжении в Индию Александра.

Есть ученые (в американской историографии В. Уилер, в немецкой - У. Вилькен и Ф. Шахермейр), которые определяют основную причину градостроительства как экономическую. Так, Уилер утверждал, что покровительство торговле и оживленному сношению народов всегда было заветной мечтой Александра [227], Вилькен обращал внимание на торговую роль новых городов, особенно города, основанного на египетском берегу. Само избрание места для этого города было свидетельством того, что в данном случае исключался военный мотив. По мнению Вилькена, тот, кто хотел завоевать Египет, должен был концентрировать свои военные силы не на побережье, а в Мемфисе или около него. Локализация города на побережье имела главным образом торговую цель [228]. Построенные города и судовые верфи у южного края Пенджаба, утверждает Шахермейр, должны были в бассейне Инда управлять судоходством и вместе с тем способствовать западно-восточной торговле из Арахозии со странами Ганга [229].

Большая· группа ученых разных направлений и политической ориентации (из американской историографии - Катрлз, Хэммонд, Лэмб; немецкой - Керст; советской - Ф. Я. Коське, Кркяшарян, Г. М. Бонгард-Левин, Г. Ф. Ильин) видят в градостроительстве средство для контроля коммуникаций Александра и политики окружающих народов, для связи сельской местности с гарнизонами, барьер против кочевников. Исходя из этого подчеркивается военная цель при строительстве новых городов, которые выполняли функции опорных пунктов греко-македонских. войск.

Так, американский античник Катрлз полагает, что новый город на реке Яксарт (Сырдарья), основанный Александром, был призван служить центром операций для вторжения в Скифию и барьером против кочевников, населявших обширную страну за рекой [230]. Александрия Эсхата, по мнению Хэммонда, была основана как база для "вторжения в Скифию" [231]. Наконец, Л. Лэмб утверждает, что в Средней Азии города, окруженные степями и вооруженные гарнизонами, были основаны в качестве стратегических постов [232]. Такую же функцию выполняло и градостроительство в Индии [233]. По существу, эту же мысль еще ранее высказал Керст, который считал, что в пограничных областях города служили прежде всего военными опорными пунктами для власти Александра. Правда, он добавляет при этом, что в дальнейшем они должны были стать носителями культуры и центрами новой жизни