Восточная политика Александра Македонского - [47]
В этом сражении, по несколько увеличенным данным македонской стороны, погибло и стало жертвой преследования индов-пехотинцев немногим меньше 20 тыс., всадников около 3 тыс. Погибли также два сына Пора, все командиры, вожаки слонов, возничие вместе с колесницами, которые все были изрублены[86]. Сам Пор, человек большого мужества и отваги, в отличие от персидского царя Дария, сражался до конца и раненым попал в руки Александра.
Арриан нарисовал довольно идиллическую картину встречи двух враждебных полководцев. Внешность, храбрость и энергия Пора произвели на Александра необычайное впечатление, и он пожелал спасти его. Посланный к нему, чтобы передать волю македонского полководца о прекращении сопротивления, Таксил едва не погиб от руки своего старинного врага. Но Александр стал посылать к нему одного человека за другим, пока тот не согласился идти к Александру. Последний вышел к нему навстречу и первый спросил его, чего он для себя хочет. Пор ответил: "Чтобы ты обращался со мной по-царски". Александр, которому понравился этот ответ, сказал, что он это сделает ради самого себя. "А ты попроси ради самого себя, что тебе мило". Пор ответил, что в ело просьбе заключено все. Александр вручил Пору власть над его индами и прибавил к его прежним владениям еще другие. С того времени стал Алексендру Пор верным другом [87].
Изложение этих событий у Плутарха дано в виде письма Александра, которое вряд ли можно рассматривать как достоверное [88]. Керст считает, что оно сочинено на основании хорошего, особенно птолемеевского и аристобуловского, предания[89]. Дельбрюк, наоборот, полагает, что оно написано безграмотным в военном отношении человеком [90]. В плутарховом, довольно кратком, изложении имеется ряд точек соприкосновения с Аррианом. Почти идентичным является описание подготовки и осуществления македонянами переправы через Гидасп, первой стычки с отрядом индов, непосредственного сражения с Пором, встречи Пора с Александром и укрепления последним его власти [91]. Можно указать лишь на различие в определении количества войск Пора, которое в сравнении с Аррианом сокращено. Плутарх указывает, что Пор выставил против македонян только 20 тыс. пехотинцев и 2 тыс. всадников и что с этим небольшим войском инды решительно сопротивлялись. Плутарх обращает внимание и на большое значение этой битвы в дальнейших судьбах восточных походов: она расхолодила македонян, которым уже не хотелось идти по Индии дальше [92].
Иное количество войск Пора мы встречаем у Курция. Оно определяется 85 слонами необычайной силы, 300 колесницами и почти 300 тыс. пехотинцев, в том числе стрелков с такими тяжелыми стрелами, что им было трудно стрелять. Самого Пора вез слон, который был выше остальных: оружие, украшенное золотом и серебром, делало еще более величественной и без того редкую по росту фигуру царя. Его дух соответствовал его физической силе [93].
Курций более отчетливо выражает трудности, с которыми встречались македоняне: их страшил не только вид врагов, но и стихия быстрой и бурной реки, которую им предстояло перейти. И река, и враг привели их в ужас, говорит историк [94].
В изображении самой битвы Курций среди ее участников приводит других действующих лиц, чем Арриан. Так, во главе отряда, высланного Пором против подходившего вражеского войска, был не его сын, а брат Гагес; против правого фланга индов Александр выслал Пердикку со всадниками, а в числе нападающих на центр их указано имя Леонната вместо Селевка у Арриана [95]. У Курция мы находим более подробное описание действий колесниц и слонов в боевой обстановке. На каждой колеснице ехало шесть человек: двое со щитами, двое стрелков, остальные возницы, тоже вооруженные. Когда дело доходило до рукопашной, последние бросали вожжи и метали в неприятеля множество дротиков. В день битвы сильный дождь размыл поля, и тяжелые, малоподвижные колесницы вязли в грязи. При первом столкновении с македонскими всадниками они сбивали их с ног, но в это же время сами колесницы застревали на скользких и непроезжих местах, и возницы соскальзывали с них. Испуганные кони опрокидывали некоторые колесницы не только в рытвины, но и в реку
