Восточная политика Александра Македонского - [124]

Александровская традиция, заинтересованная в смягчении социальных конфликтов и в сглаживании внутренних противоречий в македонской армии, сравнительно мало уделяет внимания заговору "пажей".

Арриан пытается объяснить данное событие мотивами личного порядка. Он приводит версию о том, что главный участник заговора Гермолай на охоте убил кабана, которого Александр упустил. Последний в гневе приказал высечь Гермолая на глазах остальных юношей и отнял у него лошадь [217]. Оскорбленный Гермолай решил мстить Александру, для чего стал собирать единомышленников. Он привлек на свою сторону Сострата, сына Аминты; Антипатра, сына Асклепиодора, сирийского сатрапа; Эпимена, сына Арсея; Антиклея, сына Феокрита, и Филоту, сына фракийца Карсида[218]. Простая случайность нарушила их план. На следующий день Эпимен раскрыл план своему другу, который, в свою очередь, рассказал другим, и через Птолемея все стало известно Александру. Последний велел схватить всех, кто был замешан в заговоре, пытать, а затем казнить [219].

Перед войсковым собранием Гермолай заявил, что он действительно составил заговор, и свой поступок объяснил следующими обстоятельствами: а) дерзостным самомнением Александра, которое невозможно терпеть свободному человеку; б) несправедливым убийством царем Филоты и его отца, Клита и других людей; в) введением восточных обычаев, в частности, земных поклонов и мидийской одежды; г) постоянными попойками Александра. Все это, по мнению Гермолая, невозможно было переносить, и он решил освободить от всего этого себя и остальных македонян[220].

Более детально заговору "пажей" уделяет внимание антиалександровская традиция. В отличие от Арриана, Курций пытается доказать, что заговор был организован тщательно и, бесспорно, имел политическую подкладку.

Сведения Курция о самом Гермолае и организованном им заговоре против Александра, хотя и более подробные, по существу совпадают с известиями Арриана [221]. На собрании воинов Гермолай, у Курция, произносит пространную антиалександровскую речь, в которой прямо указываются причины, вызвавшие организацию заговора: заговорщики решили убить царя, во-первых, потому что он стал обращаться с ними, как с рабами; во-вторых, его руками или руками его друзей были жестоко убиты те, которые доставляли ему славу и победу, а именно: Аттал, Филота, Парменион, линкестиец Александр и Клит; в-третьих, кровь македонян царь проливает, как воду, ненужную и грязную; в-четвертых, 30 тыс. мулов возят награбленное ему золото, в то время как воинам нечего увезти домой, кроме никому ненужных шрамов; в-пятых, он надел на македонян ярмо новых обычаев, ввел персидские одежды и персидский образ жизни. Стало быть, они стремились уничтожить персидского царя, а не македонского, и преследовали его по праву войны, как перебежчика. И, наконец, в-шестых, он хотел, чтобы македоняне бросались перед ним на колени и приветствовали его, как бога. Всего этого не могут выносить свободнорожденные, которые не хотят и не могут терпеть царской гордыни [222].

Перед лицом конкретных обвинений Александр был вынужден защищаться. Аргументы его защиты, приведенные Курцием, не всегда убедительны. Наказание Гермолая на охоте объясняется царем не его жестокостью, а древними македонскими обычаями [223]. Что касается убийств, которые он совершил над отдельными представителями командного состава, то эти убийства так или иначе носили политический характер, ибо он убивал своих личных врагов, которые не хотели ему покориться [224]. Александр опровергает обвинение в жадности, обратив внимание на то, что в походах обогатился не столько он, сколько все его войско: те, которые ничего не имели, кроме оружия, имеют сейчас много золота, рабов и вражеских трофеев [225]. Не отрицая своего намерении привлечь персов к управлению, а персидские обычаи привить македонянам, он объясняет это тем, что без проведения этих мер в жизнь нельзя управлять таким большим государством [226]. Что касается его обожествления, то оно не противоречило делам, которые он совершил, его цели покорить весь мир [227].

Этот обмен речами маловероятен. Александр не допустил бы, чтобы обвиняемый в резкой форме публично критиковал политику царя. Но, как правильно указывает С. И. Ковалев, эти речи интересны для нас как показатель отношений к событиям античной историографии. Речь Гермолая у Курция представляет яркий образец враждебной Александру традиции, которая неотступно присутствует в наших источниках [228].

С заговором "пажей" непосредственно связывается трагическая судьба историографа Александра.

Каллисфен был учителем царских "пажей", пользовался у них большим авторитетом, находился в тесной связи с ними [229]. Во враждебной по отношению к нему традиции особо подчеркивается, что о" среди пажей вел речи о свободе, выступал против тирании, высказывался как врат деспотизма [230]. Об этом в грубой и неприкрытой форме было доложено царю, который охотно поверил этим слухам. Многочисленные враги Каллисфена с особым удовольствием распространяли и муссировали эти слухи. И добились своего. Ненависть царя против Каллисфена вспыхнула с новой силой