Восточная мудрость - [11]

Рассказ

Я встретил однажды в пути молодца,

Бежит, а за ним поспешает овца.

«Нехитрое дело, – сказал я, – ну что ж?

Ее ты на привязи сзади ведешь».

Ошейник он тотчас же сдернул, и вот

Принялся он бегать и взад, и вперед,

Овца же за ним по пятам. Ведь ячмень

И травку он сам ей давал каждый день.

Вернувшись на прежнее место, юнец

Промолвил, ко мне обратись: «О мудрец!

Тут дело не в привязи. Это – обман,

Но держат щедроты овцу, как аркан».

Коль ласку встречает в погонщике слон,

Едва ль на него нападет, разъярен.

Будь добр и со злыми. Ведь пес, если сыт,

Исправно владенья твои сторожит.

Ведь барс присмиреет и станет ручным,

Коль дважды покормится сыром твоим.

Рассказ

Раз некто калеку-лису увидал,

Увидев, на господа вмиг возроптал:

«Для твари безногой ну что за житье,

Откуда достанет и корм, и питье?»

Лищь это подумал, как льва увидал,

Был в пасти у зверя убитый шакал.

Пожрал этот хищник добычу, а все

Остатки достались калеке-лисе.

Столкнувшись с подобным же случаем вновь,

И видя господню к творенью любовь,

Решил наш дервиш многомысленный впредь,

На промысел божий надеясь, сидеть.

Ведь львов многомощных и то, наконец,

Питает всегда вседержитель-творец.

Так, руки сложа, он сидел, убежден,

Что будет накормлен создателем он.

Однако не шел ни родной, ни чужак,

От глада дервиш превратился в костяк.

Терпенье иссякло, рассудок угас,

Но, к счастью, раздался таинственный глас:

«С безногой лисицы берешь ты пример.

Нет! Льва избери образцом, лицемер!

Таким будь, как лев, чтоб от трапез твоих

Остатки могли напитать и других.

Кто силен, как лев, но как эта лиса

Беспомощным стал, тот презреннее пса.

Добычу бери, наделяя других,

Отнюдь не надеясь на милости их.

Работай, покуда имеешь в руках

Ты силу – и взвесят твой труд на весах.

Будь мужем – трудись для себя и других,

Не будь прихлебателем трапез чужих.

Несчастным поддержки протягивай длань,

А помощи ждать от других перестань.

Господь только тем помогает, кто сам

Готов постоянно помочь беднякам».

К щедротам, к даяньям лишь умный готов,

Не ждите щедрот от безмозглых голов.

Блажен в этом мире и в том только тот,

Кто полон к творениям божьим щедрот.

Близ города Кеша однажды один

Погонщик верблюдов промолвил: «О сын,

Кормись близ богатых и щедрых: они

Не любят сидеть за обедом одни».

Подвижник-скряга

Жил в Азии Малой подвижник. Речист,

Учен, родом знатен и жизнию чист.

Прослышав о нем, я отправился в путь

С толпою друзей, чтоб на мужа взглянуть.

Подвижник был рад иноземным гостям,

Радушную встречу устроил он нам.

Но много имея богатых жилищ,

И злата, и нив, был он щедростью нищ.

Он был в обращенье и ласков, и благ,

Но пуст был и холоден в кухне очаг.

Всю ночь он молился, усерден зело,

Не спали и мы – животы подвело!

Чуть утро хозяин является к нам

С приветом, расспросами, с лаской к гостям.

Меж нас находился один весельчак,

Который ответил хозяину так:

«Созвучьем лобзанье лишь мило своим

Со словом „питанье”, которое чтим.

Сапог не целуй, но корми, а потом

Хотя б ты ударил меня сапогом».

Блажен только тот, кто стяжательству враг,

А постник бессонный, но черствый – не благ.

Вот так же татарин на страже стоит –

Хоть очи бессонны, да сердце в нем спит.

О да! Святость – в милости. Это усвой,

А хладная речь – барабан лишь пустой!

Тот будет блажен, кто взыскует во всем

Лишь тайного смысла, забыв о пустом.

Дает лишь идея значенье словам,

Поступки, слова без идеи – лишь хлам!

Рассказ о Хатэме Тайском

Я слышал, что Тайский Хатэм скакуна

Имел вороного среди табуна.

Он легкостью – ветер, а ржанием – гром,

Мгновеннее молнии в беге своем.

Он камни разбрасывал из-под копыт –

Не туча ли вешняя с градом летит?

Пустыня ему, как вода кораблям;

За лётом его не поспеть и орлам.

О щедром Хатэме молва и хвала

До слуха царя Византии дошла:

«В щедротах Хатэму подобного нет,

А лошади равной не видывал свет».

Сказал царь везиру: «Прекрасна молва,

Но нет доказательств того, что права;

Хочу получить я такого коня,

И если отдаст он его для меня,

Поверю тому, что высок его сан,

А нет, так молва – лишь пустой барабан».

В далекий Йеменский отправлен был край

Посланник со свитою к племени Тай.

Над мертвой землею в слезах небосвод,

Но ветер весенний вновь жизнь ей несет;

Под ливнем весенним усталый посол

Со свитою поздно к Хатэму пришел;

Им злата Хатэм предложил и сластей

И тотчас коня заколол для гостей.

Здесь сутки пробыв, до Хатэма довел

Свое поручение царский посол.

Услышав об этом, был щедрый таит

Расстроен, взволнован и духом убит.

«Ах, раньше о просьбе своей почему ж

Ты мне не сказал, о мой доблестный муж?

Здесь только вчера для тебя, о посол,

Сего быстроногого я заколол.

В тот вечер не мог я до пастбищ дойти,

Был ливень и мрак, залило все пути,

Что было мне делать? А ночью вчера

Стоял лишь мой верный скакун у шатра.

Ужель мог хозяин стерпеть, о мой друг,

Чтоб мучили гостя и глад, и недуг?

Пускай пропадает мой конь вороной,

Лишь добрая слава была бы со мной».

Сказал и посланников царских затем

Осыпал подарками щедрый Хатэм;

Достигло об этом известие в Рум,

И молви восторженной вызвало шум.

Но это не все о Хатэме. Сейчас

Еще занимательней будет рассказ.

Рассказ о Йеменском царе и Хатэме

Не помню я, кто-то рассказывал мне

О некоем князе в Йеменской стране;