Восставший монах - [9]

Вместо того, чтобы погружаться в нудную латынь, от которой студентов клонило ко сну, Лютер зачитывал отрывок из Библии, а затем объяснял, как он понимает прочитанное. И неизменно приходил к выводу, что самое главное — лично знать Бога. Не бесконечно удаленного от нас Владыку или Судью, но доброго Отца, Который любит нас и всегда близок к каждому из нас. Объясняя Священное Писание, он все чаще и чаще использовал повседневный немецкий язык, стараясь сделать свою речь более понятной.

Иногда студенты задавали такой вопрос или делали такое замечание, что Мартину приходилось прикусить свой язык, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Студент, например, мог сказать:

— Но, доктор Мартин, церковь учит, что мы должны молиться святым, — или: — Доктор Лютер, церковь говорит, что мы получаем прощение, когда совершаем паломничество и поклоняемся тому месту, где похоронено тело святого!

На это у Мартина имелся только один ответ, но дать его было очень опасно.

«Значит, учение церкви ошибочно! Даже сам папа римский неправ, если его слова противоречат Библии!» — вот что ему хотелось сказать, но смелости для этого еще не хватало. Люди, которые говорили так, отлучались от церкви. Их сажали в тюрьмы и даже убивали. Может, когда-нибудь настанет время и он скажет это во всеуслышание, сейчас же он просто учит тому, что сам прочитал в Библии о Боге, любящем нас и прощающем даже без священников и епитимий[1]. Кроме того, Мартину не хватало времени самому хорошенько все обдумать, так как на него еще было возложено множество дел.

Он проповедовал в монастырской церкви и в церкви герцога, составлял программы для вновь поступивших студентов и беседовал с ними, когда у них возникали затруднения или они нуждались в совете. В монастыре он был ответственным за разведение и выращивание рыбы. Ее должно было хватить для постной трапезы на весь год. Ему нужно было посещать одиннадцать других монастырей в округе и надзирать за ними. Когда приходило время ложиться спать, он только начинал записывать свои бесконечные заметки.

Он был настолько занят, что свои ежедневные молитвы откладывал до воскресенья, которое раз в три недели целиком посвящал чтению положенных молитв. Этот бесконечный цикл выполнения ежедневных обязанностей так бы и продолжался многие годы, если бы однажды утром к нему не зашел один из студентов. Он сказал то, что заставило Мартина серьезно задуматься.

— Говорят, что монах Тетцель разъезжает по всей Германии. Доктор Лютер, что вы думаете о нем и его индульгенциях, которые он продает всем желающим? Если вы правы, доктор, значит, не прав он. А это значит, не права церковь! Что вы думаете об этом?

5. Стоимость прощения

Весь город пришел в движение. Мальчишки и девчонки толпились у городских ворот, лавочники, желая привлечь прохожих, выставили свои лучшие товары, монахи и священники суетливо переходили с места на место, останавливаясь, чтобы сообщить друг другу новости своими низкими голосами. От волнения они даже перешли на немецкий язык. На рыночной площади маршировали солдаты, вооруженные пиками и копьями, и не подпускали прохожих к центру, где возвышался старый городской крест.

Неожиданно над гудящей толпой пронесся хриплый звук труб.

— Это он! Монах Тетцель!

Горожане, выбегая из деревянных домов, устремились по узким переулкам к главной улице, ведущей на рыночную площадь. По ней двигалась процессия. Впереди шли солдаты в парадной форме, по которой можно было узнать, что это гвардия архиепископа Майнца. За ними следовали трубачи, которые пока молчали. Следом шел мэр и другие правители города, облаченные в красные одеяния, с перекинутыми через плечо, тихо позвякивающими золотыми цепочками, обозначающими их достоинство. За ними шли два монаха; один нес шелковую подушечку, на которой лежал единственный свиток пергамента, а другой — большой крест с расположенным по центру гербом папы римского. И, наконец, шествие замыкал человек, которого все так жаждали увидеть, — монах Тетцель, продающий прощение за соделанные грехи.

Процессия медленно двигалась к рынку. Вскоре папский крест был установлен и мэр произнес приветственную речь, воспевая «доблести» монаха. Народ, желая стать поближе и все услышать, нажимал на солдат. Тетцель подал трубачам знак, и они затрубили, возвещая о приходе монаха, как будто никто в городе об этом не знал. Другим знаком он заставил замолчать стоящих рядом барабанщиков. Затем он обратился к толпе.

Это была неприятная проповедь о мучениях, постигающих людей в чистилище. Слушатели вздрагивали и поеживались, дети прятали свои лица в передниках матерей. Почувствовав, что слушатели доведены до предела и не вынесут больше ни слова, монах спросил:

— Сколько бы вы заплатили, чтобы избежать этих пыток и мучений и попасть прямо на небеса?

Затем он задал еще один вопрос:

— А сколько бы вы заплатили, чтобы вывести из чистилища и отправить на небеса своих родных?

В этот момент слушавшие его люди почувствовали, что готовы отдать почти все свои сбережения, лишь бы избежать грядущего наказания, и, схватившись за свои кожаные кошельки, привязанные к поясам, натиснули на передние ряды. Но оказалось, что прорваться к монаху не так легко.