Восставший монах - [5]

Когда по окончании мессы Мартин подошел к отцу и его друзьям, сидевшим за трапезным столом, лицо его все еще было бледным и руки слегка дрожали. Может быть, это было потому, что отец очень хотел знать, все ли в порядке с его сыном, счастлив ли он. У Ганса был слегка сердитый вид. За эти два года они встретились впервые, и старик все еще не мог примириться с решением Мартина.

— Я надеюсь, ты не жалеешь о том, что сделал? — проворчал он. — Конечно, быть монахом или священником неплохо, мой мальчик. Но мы с матерью так надеялись, что ты станешь знаменитым!

— У меня нет желания быть знаменитым.

Голос Мартина был мягче, чем обычно. В монастыре он научился не спорить.

Старик строго взглянул на него.

— Знаменитые люди зарабатывают хорошие деньги; вот на что мы надеялись. В конце концов, мы столько на тебя потратили!

Пару лет назад Мартин не сдержался бы. Сейчас же он просто сказал:

— Я могу дать вам большее, чем деньги. Я молюсь за вас.

Ганс Лютер фыркнул:

— За молитвы не купишь продуктов и дров, мой мальчик.

— Голос с небес призвал меня, отец. Бог говорил со мною в буре.

Ответ Мартина должен бы убедить отца, но этого не произошло.

— Ладно, — ответил отец задумчиво, — будем надеяться, ты прав. В своей жизни я повидал многих монахов, и не могу сказать, что они выглядели такими счастливыми, как кажешься ты. Давай, сынок, ешь. Ты очень похудел.

Мартин отломил кусок сухого хлеба.

— Прав ли я, папа? Конечно же, прав! Церковь приняла меня, а церковь всегда права.

Года через три он уже не был так уверен в этом.

Как и все христиане того времени, Мартин верил, что хотя плохие люди попадают в ад, а хорошие в конечном счете — на небеса, почти каждый человек после смерти проходит через чистилище. Церковь учила, что в этом месте пыток и мучений люди подвергаются страданиям за свои грехи. Душа должна оставаться в чистилище десятки тысяч лет, до тех пор, пока она наконец не будет очищена и приготовлена к небесам.

Но люди утешали себя мыслью, что, к счастью, можно сократить этот долгий период страданий. Друзья и родные платили священникам, и те совершали мессу по умершим, т. е. особое служение, в результате которого период пребывания в чистилище сокращался. Чем больше проводилось месс, тем скорее душа попадала в рай.

Еще одним способом освобождения душ из чистилища было посещение святых мест и созерцание многих тысяч святых предметов, например, мощей. Иногда для этого приходилось предпринимать очень продолжительное паломничество, но в конце концов это имело свои результаты, т. к. такое паломничество еще больше сокращало время пребывания в чистилище. Хотя нам сегодня это может показаться весьма странным, но следует понять, что люди, верившие в домовых и ведьм, так же легко принимали на веру все, чему учила их церковь о паломничестве и святых мощах.

Ни в одном городе мира не было столько мощей и других святых вещей, как в Риме, поэтому мужчины и женщины из Британии и Ирландии, из Испании и Скандинавии постоянно совершали паломничества в вечный город.

Мартин и сам нередко хотел бы присоединиться к паломникам. Его первые годы в Эрфуртском монастыре были тихие и счастливые, но проходили месяц за месяцем, и он обнаружил, что к нему вновь вернулась тревога. Он чувствовал, что Бог по-прежнему недоволен им, и не сомневался, что многие из его поступков никогда не будут прощены. Может быть, если ему удастся сходить в Рим и посетить все святыни, он получит Божье прощение?

Однажды Мартин очень удивился, услышав, что настоятель монастыря вызвал его к себе. Вместе с другим вызванным монахом он вошел в комнату настоятеля.

— Брат Мартин, — тихо сказал настоятель. — Я собираюсь послать тебя — вас обоих — в путешествие.

Мартину захотелось взглянуть на реакцию другого монаха, но он знал, что когда к нему обращается настоятель, он должен, опустив глаза, смотреть вниз.

— Будет собор всех августинских монастырей, на который мы должны послать представителей. Из Эрфурта поедут двое. Я выбрал вас.

Мартин поднял глаза.

— Куда мы поедем?

— В Рим.

Ответ был настолько неожиданным, что он не удержался и взглянул на своего друга. На лице того отразилась такая же радость, какая, как чувствовал Мартин, была и на его лице.

— Это длительное путешествие. Все время вам придется идти пешком, выпрашивая по дороге себе на пропитание. В Риме вы проведете один месяц, затем вернетесь. Перед вашим отправлением мы поговорим еще.

Когда они вышли из комнаты, Мартину почти показалось, что он снова университетский студент и сейчас побежит по коридору, распевая во весь голос песню. Но он тут же одернул себя, вспомнив, что теперь он — молодой монах, которому положено медленно ходить со сложенными впереди руками, как будто он ничего не знает о самой замечательной новости в мире.

Действительно, путешествие оказалось долгим. Они шли по странам, язык которых не понимали. Только теперь они вполне оценили значение латинского языка и радовались, что так хорошо знают его. Они проходили мимо красивых озер, пробирались через дремучие леса и прежде чем добрались до теплых равнин Северной Италии, преодолели снежные перевалы Альп. На горных заснеженных тропах они уже начали сомневаться в том, что когда-либо доберутся до Рима.