Восстановление - [38]

Его рука, лежащая на моем бедре, напряглась, притягивая меня ближе к нему, словно сообщая этой женщине и всем прочим в комнате, кому я принадлежу. Она повернулась ко мне, прошлась по мне взглядом сверху вниз, но все, о чем я была в состоянии думать, это «сможешь предложить ему что-то лучше этих изгибов»? Несмотря на то, что я была зла на Ремингтона, по моему телу распространилось тепло. Он такой неотразимый, этот мужчина.

Медсестра, в конце концов, сосредоточила свое внимание на мне и скупо улыбнулась. А мне даже не хватило сил хмуро на нее посмотреть. Я по-прежнему злилась на Ремингтона, была обеспокоена легкими вспышками боли в животе и сражалась с жуткой головной болью.

— Следуйте за мной, пожалуйста. Я провожу вас в смотровую.

Ремингтон убрал руку с моего бедра и, схватив меня за руку, последовал за медсестрой. Мы остановились перед смотровой номер три.

— Я положила рубашку на кровать, — сообщила медсестра. — Доктор скоро подойдет к вам, — она посмотрела на Ремингтона. — Предпочитаете ждать вашу жену снаружи?

— Ни в коем случае, — рявкнул он и, толкнув дверь, завел меня внутрь, но я успела заметить, как медсестра дернулась, словно ее ударили.

Ремингтон такой неандерталец, и за это я люблю его еще сильнее. И нет, я не собираюсь говорить ему об этом. Мне нужно придерживаться своего гнева еще какое-то время. Ребячество, знаю, но, Боже мой, Колетт? До сих пор поверить не могу, что он скрывал это от меня.

Как только дверь захлопнулась прямо перед носом у медсестры, Ремингтон развернулся, нежно прижал меня к двери, словно боялся, что я сломаюсь, и уткнулся лицом мне в шею.

Сделав глубокий вдох, он пробормотал:

— Мне не нравится, когда ты злишься на меня.

— Тебе следовало подумать об этом перед тем, как скрывать от меня информацию о твоей бывшей супруге. Мы же договорились всегда говорить друг другу только правду, помнишь?

Он вздрогнул, и с его губ сорвался судорожный вздох.

— Существует такая разновидность правды, которая больше ранит, нежели помогает. Эта правда причинила бы тебе боль, ma belle. Возможно, даже разрушила бы, а я поклялся защищать тебя. Также я говорил, что буду стараться говорить тебе правду. Мне не удалось сдержать свое первое обещание, но я был чертовски уверен, что не следует рассказывать тебе о Колетт. Я хотел защитить тебя, — его напряженное тело теснее прижалось ко мне. Он не пытался поцеловать или прикоснуться ко мне, только его грудь и бедра едва касались моих.

Я быстро закрыла глаза, когда накатило головокружение и тошнота, и положила голову Ремингтону на плечо. Он мгновенно расслабился, словно это невинное движение придало ему сил.

— Мне нужно воспользоваться ванной.

Он поднял голову и обхватил пальцами меня за подбородок, всматриваясь измученным взглядом мне в глаза.

— Я знаю, что поступил неправильно. Надеюсь, ты понимаешь, что при других обстоятельствах я бы все рассказал тебе. Но ты тогда только вышла из комы, и я не хотел ухудшить ситуацию, поэтому должен был нести этот крест.

Все, что он говорил, имело смысл. Но все же...

— Я не хочу, чтобы ты нес этот крест в одиночку.

— Знаю.

Закусив щеку изнутри, чтобы не дать слабину, я зарылась рукой в его волосы, потянув голову на себя, и поцеловала Ремингтона в лоб.

— Мне нужно переодеться.

Он убрал руку от моего лица и сделал шаг назад, наблюдая, как я отхожу в сторону. Я оглянулась через плечо. Он остался стоять на месте, прижав руки, сжатые в кулаки, к бедрам. Боже, я так сильно его люблю, но ситуация такая противоречивая. Мне просто нужно немного времени, чтобы свыкнуться со всем, что случилось.

Ты хотя бы представляешь себе, что я чувствую, когда вижу, как ты уходишь от меня?

Я помнила эти его слова, поэтому могу себе представить, насколько ему сложно стоять там, пока я удаляюсь от него.

Я уже открыла рот, собираясь заговорить, но тут же закрыла его, не в силах сказать хоть что-нибудь. Повернувшись, я зашла в ванную и закрыла за собой дверь.

Быстро открыв кран на полную мощность, я вцепилась в раковину, когда по пищеводу поднялась волна тошноты. Я дернулась вперед и меня вырвало.

О, Господи, я, наверное, умру. Желудок опять скрутило спазмом, и все его содержимое снова оказалось в сливе раковины.

— Селена?

Черт.

— Я в порядке, — я прополоскала рот. — Ты не мог бы подождать меня в комнате ожидания?

Я услышала шаги за дверью. Скорее всего, он ходит по палате, вцепившись руками в волосы. Спустя несколько мгновений, он сказал:

— Я не уйду, пока не буду знать, что ты в порядке.

— Я в порядке.

— Я хочу видеть тебя, — прорычал Ремингтон с другой стороны двери.

Я вздохнула. Упрямец Ремингтон держит марку.

Вытерев руки и лицо бумажными полотенцами, я стянула брюки, затем трусики и застыла. Рука автоматически взлетела вверх и я вцепилась в раковину для поддержки, когда снова накатила дурнота, угрожая уничтожить меня.

Весь гнев и беспокойство, которые я испытывала в течение всей поездки в больницу, испарились. Свободной рукой я вцепилась в кромку трусиков.

Боже, нет, нет, нет! Пожалуйста, не поступай так со мной.

Не в силах вдохнуть в течение нескольких секунд, я не отводила взгляда от пятен крови на белой материи. А затем с моих губ сорвался всхлип.