Восстание в крепости - [136]

Григорий прижался лицом к щеке Розы, погладил рукой ее волосы и, уже не сдерживая себя, губами приник к ее губам.

Около часу ночи Григорий поднялся.

— Уже?! — с тоской спросила Роза. — Гришенька, я не хочу, чтобы ты уходил!..

— Надо, Роза. — Он начал поспешно одеваться.

— Гриша, не забывай обо мне… — Голос ее дрогнул.

Григорий уже был одет. Роза соскочила с постели, подбежала к нему и снова припала губами к его губам.

— Да хранит тебя господь! — Она перекрестила его. — Пусть удача сопутствует тебе! Удачи вам всем!.. — Она не смогла докончить, уткнулась лицом в рукав ночной рубашки и разрыдалась.

— Не плачь, Роза, все будет хорошо! — сказал Григорий. — Скоро мы увидимся. До встречи!

В эту ночь Попенко несколько раз выходил во двор — то напиться воды, то покурить. Минула полночь. Он лежал на кровати, перебирая в памяти важные события своей жизни. Вспомнил Дружина, Демешко. Их нет с ними. Жаль!

Наконец он оделся и вышел из казармы. Каким-то внутренним чувством он угадывал, что товарищи, которые тоже не спали, напряженно следят в темноте за каждым его движением.

Во дворе было темно и тихо. Когда он проходил мимо арсенала, часовые знаками дали понять ему, что у них все в порядке.

Более всего Попенко беспокоился за оружие. Если бы командование батальона узнало об их замысле, оно в первую очередь сменило бы людей у арсенала. Восстание же без оружия было заранее обречено на поражение.

"Пока все идет хорошо, — подумал Попенко. — Скоро надо поднимать ребят".

Он пошел назад, к казарме. Уже на пороге он вдруг услышал скрип отворяемой двери. Из соседней казармы кто-то вышел и, воровато оглядываясь, пошел по двору.

Попенко поспешил стать в тени навеса, что над крыльцом. Когда человек оказался в полосе света, бросаемого фонарем у ворот, он узнал его: это был Сырожкин.

"Куда он? — подумал Попенко. — Ничего не понимаю".

Дойдя до середины двора, Сырожкин неожиданно изменил направление и двинулся к домику, где прежде находилась штаб-квартира Добровольского.

Попенко опешил: "Может, это не Сырожкин? Нет, точно он! Куда ж это он крадется?"

Попенко пошел за ним следом. Не доходя до арсенала, Сырожкин опять изменил направление, очевидно, не хотел, чтобы караульные узнали его. Свернул вправо и пошел вдоль крепостной стены.

Попенко смекнул: "Идет доносить. Предатель!" Он почти бегом миновал арсенал и преградил Сырожкину путь.

Они едва не столкнулись в темноте.

— Куда? — задыхаясь прошептал Попенко.

Сырожкин ударил его кулаком по голове и сбил с ног.

Стремясь поскорее добраться до домика, в котором жил капитан Гассэ, он по каменным ступенькам залез на крепостную стену и двинулся по ней. Спрыгнуть он решил у самой штаб-квартиры; в том месте стена была сравнительно невысока.

Быстро придя в себя, Попенко тоже вскарабкался на крепостную стену. Скоро ему удалось догнать Сырожкина.

— Изменник! Подлец! — Он схватил его за ворот рубахи.

Сырожкин рванулся, пальцы Попенко разжались, но ударить своего преследователя Сырожкину не удалось, так как Попенко успел в воздухе поймать его руку и вывернуть ее. Они сцепились.

Обычно днем и ночью по крепостной стене расхаживал часовой, но сейчас он, видимо, дремал в будке, расположенной на северном углу крепости.

Сырожкин, изловчившись, ударил Попенко в живот. Тот скорчился от боли, зашатался. Воспользовавшись моментом, Сырожкин столкнул его со стены. Не довольствуясь этим, он поднял валявшийся на стене большой камень и швырнул вниз, туда, где на земле по ту сторону крепостной стены чернело тело ефрейтора.

Камень угодил Попенко в затылок.

Сырожкин проворно побежал дальше по крепостной стене.

Спустя полчаса Попенко пришел в себя. Попытался подняться, но не смог.

"Если Сырожкин успел донести — всему конец! — пронеслось в его затуманенной болью голове. — Где-то поблизости прячется человек, который должен пустить красную ракету. Надо во что бы то ни стало увидеть его. Он здесь, под деревом, метрах в тридцати от тропинки".

Напрягая зрение, Попенко начал вглядываться в темноту. На фоне уже светлеющего неба темнела высокая верба. Попенко пополз к ней. Он полз, напрягая последние силы.

Бахрам заметил его. Вначале он решил, что к нему крадется враг, но отбросил эту мысль, так как ползущий человек хрипел и стонал. Недоброе предчувствие сжало его сердце.

— Кто там? — негромко крикнул он.

— Это я, Попенко… — ответил из темноты прерывающийся слабый голос. — Предательство!.. Пускай ракету… Сырожкин — изменник… Слышишь, Сырожкин… Передай товарищам… Сыро…

Попенко умолк. Когда Бахрам подбежал к нему, он был недвижим.

Не теряя времени, Бахрам подпалил ракету.

Над крепостью взвился красный огненный шар. На мгновение сделалось светло, как днем, и Бахрам увидел, что вдоль кустов к городу движется группа вооруженных солдат. Трое из них кинулись к дереву, под которым он сидел.

Кузнец бросился к ближайшим кустам, добежал до тропинки, которая спускалась к городу, чуть ли не кубарем скатился вниз, перемахнул через плетень в какой-то двор, из него — в следующий. Через несколько минут он был уже в своем дворе.

Со стороны казарм доносились крики.

Григорий, находившийся у тайника с оружием, поразился, увидев взвившуюся над крепостью ракету. По его часам до условленного срока оставалось еще более двадцати минут. Не успел он собраться с мыслями, как к нему подбежали три запыхавшихся солдата.