Восстание теней [Восхождение тени] - [225]

— Нет. Если вы так необходимы в качестве посланника, как сами утверждаете, я не хочу оказаться отрезанным от Города фандерлингов: с той стороны я не смогу ни вернуться в город, ни вытащить вас отсюда. На случай, если что-то пойдёт не так, у нас должна быть возможность позвать на помощь. И, разумеется, я не доверяю этому вырожденцу, чтобы пустить первым его. Если вы застрянете — только мы его и видели. Нет, боюсь, вам придётся возглавить группу, капитан Вансен. Наш маленький дружок пойдёт за вами, а я буду замыкающим.

Феррас снял кольчужную рубаху и стёганую поддёвку — без них сразу стало холоднее, и зубы его выбили короткую дробь. Солдат перевёл взгляд на дроу, который искоса с любопытством наблюдал за переодеванием.

— Смотри, чтоб он не перерезал мне сухожилие, — предупредил Вансен Сурьму.

— Не волнуйтесь об этом, капитан, — кивнул монах с суровой решимостью, собирая кольца привязанной к пленнику верёвки. — Попробует сделать что-нибудь лишнее — я ему ногу оторву.

— Ладно, но смотри, не убей, — предупредил Вансен. — Возможно, на другой стороне он нам ещё понадобится. Мне лезть вперёд головой или ногами?

— Зависит от того, как вы хотите продвигаться — в темноте или освещая дорогу, — Сурьма указал на фонарь с Соляного пруда, укреплённый у мужчины на лбу. — Нет, вам нужно ползти головой вперёд, капитан. Плечи у вас — самая широкая часть тела. Помните: чтобы сделаться уже, нужно поднять руки. И не бойтесь — позади вас буду я.

Вансен сделал глубокий вдох, потом ещё несколько — но прекрасно понимал, что дольше оттягивать время уже нельзя, и потому полез в дыру. И как он мог позволить затащить себя в эту теснотищу?

— Если сможете, то лучше одну руку вытяните вперёд, а другую отведите назад, — посоветовал монах. — Так у вас будет больше возможности для манёвра, и заодно вы станете ещё уже.

Вансен толкнул в туннель свой топор и следом вполз туда сам. Удивительно, но ему вполне удалось протиснуться — прошли и плечи, и торс — сквозь первое опасное место. Дальше ход чуточку расширялся, хотя и не настолько, чтобы опустить руки ниже головы, поэтому Феррас просто подпихнул топор вперёд и пополз, извиваясь, как змея.

"Как очень медлительная, неуклюжая, испуганная змея", — вертелось у него в голове.

Всё внутри Вансена противилось тому, чтобы заставлять себя лезть ещё глубже в землю. Даже тёплый влажный воздух, которым он здесь дышал, начал казаться разреженным и неподходящим для человеческих лёгких. Туннель не был, как смутно представлялось до того капитану, единым ровным ходом, будто звериная нора — он появился благодаря случайным зазорам между огромными плитами трещиноватого камня. Феррасу вдруг вспомнились землетрясения, когда почва под ногами вздрагивала, как спящий великан. Если бы сейчас началось такое — пусть даже самое слабенькое, — он был бы растёрт в порошок, как пшеничное зерно между мельничными жерновами.

Один раз, когда теснота помешала ему вдохнуть как следует, полной грудью, Феррасу пришлось пережить внезапный и неприятный приступ паники. Он слышал, как позади что-то говорит Сурьма — не иначе как пытается подбодрить — но его собственное тело и ползущий следом дроу заглушали почти все звуки, и различить удавалось только невнятное бормотание.

"А может, он вовсе и не подбадривает меня? — внезапно подумалось капитану. — Может, он вспомнил о чём-то, о чём забыл меня предупредить? Что здесь яма или ещё более узкое место впереди… или что надо опасаться змей или ядовитых пауков…"

Зажатый в тесном изгибе, при попытке изменить положение тела, чтобы стало чуть посвободнее, Вансен больно треснулся головой о стену туннеля. А ощутив на макушке щекотку бегущих капель, понял, что ударился до крови. И почти тут же его фонарик мигнул и погас, оставив мужчину в кромешной тьме. Сердце понеслось вскачь, сбилось с ритма — на миг капитану даже показалось, что оно никогда уже не вернётся к былой размеренной работе. Вансен судорожно хватал воздух — ловушка тьмы захлопнулась и он задыхается! Воздуха нет!

— А ну стоять! — рыкнул он сам на себя, но слова прозвучали скорее как резкий вдох или как будто он сглотнул.

И всё-таки это был его собственный голос. Воздух есть. Тот внезапный шок, пустивший его сердце в галоп и заставивший почувствовать, что голову будто сжимает огромный кулак, был вызван… всего лишь страхом.

"Что, в конце концов, значит темнота? — спросил он себя. — Ты можешь только ползти, продвигаясь вперёд дюйм за дюймом, Вансен. Ты червяк. А разве червяки боятся темноты?"

Эта мысль, как ни странно, помогла; ещё немного — и его сердце застучало ровнее. Неожиданно Феррас увидел себя будто глазами бога — небожителя с чувством юмора: какая-то козявка не на своём месте, застрявшая в подземном ходе, как сушёная горошина в камышовой трубке — в такой, из какой он обстреливал в детстве горохом своих братьев и сестёр. Земля окружала его, но она же его и обнимала, защищая — нежно, по-матерински. Ничего не оставалось, кроме как продвигаться вперёд. Если он вдруг застрянет в тесном месте, то просто станет дёргаться до тех пор, пока не освободится.

"Вперёд. Только вперёд, — повторил он про себя. — В ином нет смысла. О, как, наверное, боги сейчас хохочут надо мной!”