Восстание «красных войск» в Китае - [3]
----------сэму — 155
----------ханьцы — 351
-----Провинциальные чиновники — 19 895
----------сэму — 5 698
----------ханьцы — 14 236
-----Не имевшие ранга — 4 208[9]
Как видим, чиновники-монголы здесь вообще не учтены. Из 22 490 чиновников, имевших ранги, было 6791 сэму, 15 738 китайцев. Сэму составляли 1/3 чиновничьей армии империи Юань. Можно с уверенностью предположить, что число чиновников-монголов было не меньше, чем чиновников-сэму. Следовательно, всего в империи Юань насчитывалось не менее 33-34 тыс. чиновников. Но только половина их были китайцами, составлявшими подавляющее большинство населения страны. Поскольку монголы всегда отдавали предпочтение северным китайцам — ханьцам, то если не по численности, то по важности чинов северяне в группе чиновников-китайцев, по-видимому, занимали главное место. Из вышеизложенного с несомненностью вытекает, что при монгольском владычестве китайские феодалы потеряли господствующие позиции в государственном управлении, а южнокитайские феодалы, т.е. большинство класса феодалов империи Юань, оказались наиболее обиженными. Это вызывало недовольство всех китайских феодалов, и особенно наньских. Упомянутый выше Е Цзы-ци, принадлежавший к последней группе, (8/9) с негодованием писал: «В качестве старших чиновников (чжан-гуань) всегда использовались их (монголов. — Л.Б.), соотечественники, вплоть до того, что [даже] в управления общественными нравами (фын-цзи-чжи-сы) ханьцы и наньцы совсем не привлекались. В секретных учреждениях [китайцы] тем более не принимали участия. Они (монголы. — Л.Б.) хотя и живут под одним небом [с нами], но их жизненные устремления не такие, как у нас, они только и норовят, как бы чины и титулы присвоить себе… [Они] не ведают, что трон и счастье по велению Неба даются тому, кто имеет добродетель; и разве могли жадные и алчные [монголы] надолго отстранить от них ханьцев и наньцев. По этой причине не прошло и ста лет, как великие смуты последовали одна за другой и все титулы и вознаграждения были возвращены людям Центральной равнины (китайцам. — Л.Б.)» [84, 81].
Монгольские завоеватели использовали свою власть для захвата привилегированных экономических позиций в Китае, потеснив старых господ — китайских феодалов.
После захвата империи Цзинь Угэдэй в 1236 г. раздал монгольской знати в наследственное кормление уделы, так называемые фэньди (букв. — «выделенные земли»). Великой императрице были пожалованы все миньху (податные крестьяне) области Чжэндин, а миньху ряда других областей Северного Китая отданы ванам и ханским родственникам [181, гл. 2, 3б].[10] Вскоре после завоевания империи Южных Сунов, с 1281 г., Хубилай стал раздавать фэньди и здесь [81, гл. 95, 1б]. В «Юань ши» читаем запись, относящуюся к тому времени: «Все ваны и императрицы, наложницы и принцессы получают фэньди в кормление» [81, гл. 95, 1а]. Позднее монгольские императоры не переставали раздаривать своим сановникам все новые земли. Так, император Вэнь-цзун (1329—1332) пожаловал Янь Темуру, оказавшему ему помощь в борьбе за престол, область Тайпин [181, гл. 138, 5а], император Шунь-ди (1332—1368) отдал ю-чэнсяну Баяну область Гаою [181, гл. 38, 2б], а его преемнику Токто — Аньфын [181, гл. 41, 2б].
В 95-й главе «Юань ши» приводится поименный список 154 владельцев фэньди и количество населения, пожалованного каждому из них. Это свидетельствует о том, что выделялась не земля, а некоторое число крестьянских дворов, с которых владельцы ежегодно взимали определенные подати. Однако со временем монголы стали ценить именно землю. К концу Юань в указах уже говорилось о пожалованиях определенных областей, как это было, в частности, в упомянутых случаях с Янь Темуром, Баяном и Токто.
Размеры отдельного фэньди колебались от 1 до 80 тыс. дворов. К концу правления Жэнь-цзуна 154 фэньди охватывали 2 607 321 двор, из которых 960 579 были в Северном (9/10) Китае и 1 677 356 — в Южном.[11] Однако в действительности зависимых дворов было гораздо больше, поскольку у нескольких владельцев фэньди число дворов вообще не указано, а главное, в список не вошло довольно много фэньди, пожалованных императорами в разное время, о которых сообщается в разделах «бэньцзи» и «лечжуань» «Юань ши». В частности, отсутствуют данные о количестве дворов, принадлежавших Янь Темуру, Баяну и Токто. Мэн Сы-мин также указывает фэньди, розданные еще в правление Хубилая и не включенные в число 154 [100, 102, прим. 622]. Таким образом, значительная часть китайского населения, розданного в кормление, попала в непосредственную зависимость к монгольским феодалам. Если численность населения фэньди (2638 тыс. дворов) сопоставить с численностью налогоплательщиков всей империи (13 196 тыс. дворов) в 1290 г., то соотношение будет 1:5 [100, 102, прим. 622].[12] Еще более разительно это соотношение для Северного Китая. В 1236 г. здесь было 874 тыс. дворов налогоплательщиков [181, гл. 58, 1а][13] и 765 тыс. дворов населения фэньди, а в 1290 г. — соответственно 1356 тыс.[14] и 960 тыс. Отсюда следует, что число налогоплательщиков было вначале ненамного больше населения
О существовании Кушанского царства ученые узнали в середине XIX века по нумизматическим и археологическим материалам. Но с тех пор в течение полутора веков время его создания и крушения, даты правления его царей оставались предметом споров. Автор данной книги, основываясь на материалах древних китайских источников, детально выяснила историю предшественника Кушанского царства-царства Большое Юэчжи. Это и позволило установить абсолютную хронологию и место расположения Кушанского царства.
Письменность — одно из величайших изобретений человечества. Более того, изобретение письменности было тем великим шагом, который позволил человечеству совершить переход от варварства к цивилизации. В тот миг, когда впервые было высечено на камне имя вождя или бога или название племени — мы никогда не узнаем точно, что именно, — в тот миг началась история.Эта книга рассказывает о дешифровке забытых письменностей — от Древнего Египта и Шумера до письма этрусков и письменности острова Пасхи. На ее страницах оживают героические усилия гениальных исследователей, заставивших заговорить, казалось, навеки умолкнувшие древние письменные памятники, — начиная с Жана-Франсуа Шампольона и заканчивая Майклом Вентрисом.
"Когда-то великий князь Константин Павлович произнёс парадоксальную, но верную фразу — «Война портит армию». Перефразируя её можно сказать, что история портит историков. Действительно, откровенная ангажированность и политический заказ, которому спешат следовать некоторые служители музы Клио, никак не способствует установлению исторической истины. Совсем недавно в Киеве с непонятным энтузиазмом была отмечена в общем-то малозаметная дата 100-летия участия украинских войск в германской оккупации Крыма в 1918 г.
В новой книге известного историка-марксиста ГДР, лауреата Национальной премии Вольфганга Руге развернута широкая панорама событий в Германии 20-х — начала 30-х годов и одновременного восхождения Гитлера и его преступной партии к террористической диктатуре. На широком фоне истории Веймарской республики дана научная интерпретация обстоятельств крушения в Германии буржуазно-парламентарной демократии и замены ее диктаторским режимом Гитлера.
Всеобъемлющее исследование Ф.Р. Грэм посвящено истории многочисленных народностей, населявших Скифию — огромную территорию, простиравшуюся от Белого моря до хребтов Кавказа и от балтийских берегов до Алтайских гор. Опираясь на широкий круг источников, автор прослеживает историю кочевых империй гуннов, половцев, монголов и прочих племен Великой степи, чьи наводившие страх имена стали известны во всех уголках средневековой Европы. Особое внимание автор уделяет истории России – рассматривает происхождение ее народа, становление государства, судьбы правящих династий, описывает быт, нравы и духовную жизнь русов, не утративших идентичности за три столетия ига.
Книги завершает цикл исследований автора, опубликованных в Издательстве Казанского университета по македонской тематике. «История античной Македонии», часть 1, 1960; часть II. 1963; «Восточная политика Александра Македонского». 1976. На базе комплексного изучения источников и литературы вопроса рассматривается процесс распада конгломератных государств древности, анализируется развитие социальных, военно-политических и экономических противоречий переходной эпохи обновления эллинистических государств, на конкретном материале показывается бесперспективность осуществления идеи мирового господства. Книга написана в яркой образной форме, снабжена иллюстрациями.
Автор прослеживает историю деревенских ремесел в течение десяти веков — от падения Римской империи до начала развития капиталистических отношений. На материале почти всех стран континента показаны история развития ремесла в деревне и поместье, торговли предметами ремесла, положение разных слоев ремесленников и их постепенное превращение в наемных рабочих.