Восстание гроллов - [3]

– Ложитесь!!!

Джо без промедления повалила меня на землю и упала сверху, я сдавленно ухнула. И тут, земля начала реветь и биться в судорогах. Из глубин раздался оглушительный гул, земная кора, двигаясь, скрежетала и стонала. Глубокие трещины разрывали асфальт на куски, словно тонкую бумагу. Уличные фонари, с металлическим скрежетом, падали на убогие хижины, как сорванные цветы, подминая под себя их хрупкие крыши, а вместе с ними и людей.

Я с ужасом смотрела на руины поселения, час назад процветающего и полного счастливых улыбок. Сейчас от него не осталось ничего кроме груды обломков усыпанных пеплом. Люди полетели в космос, научились клонировать клетки и выращивать детей в пробирках, но против природы они бессильны.

– Ты не ранена?! – Джордано перекатилась на асфальт. Ее лицо было черным от пепла, грязи и запекшейся крови. Я не смогла воспроизвести ни слова, только сдавленно замычала. Слезы душили меня, казалось вот-вот и я разрыдаюсь. Было очень страшно: за Илая, который бросился в самое пекло; за людей, многие из которых не переживут этот день. Взгляд метнулся от мертвого старика, чьи открытые глаза были устремлены в небо, словно в мольбе, к завалам – оттуда отчаянно кричали люди. Я, так и не ответив ей, поднялась опираясь о разбитые колени и побежала к ним. Хватая руками обломки, отталкивая их в стороны. Мы, как могли, вместе с Джо спасали раненных. Остров весь был сплошной бомбой, и обратный отсчет уже начался.

Земля снова задрожала, с небывалой силой. От вулканической горы откололся кусок и полетел вниз, разбиваясь на более мелкие части, собирая лавину из острых, как ножи камней. В тот самый момент я увидела женщину с младенцем на руках. Она бежала, спотыкаясь босыми разбитыми в кровь ногами, прижимая к себе дитя. Мое сердце сжалось до размеров наперстка. Полная, неуклюжая, она двигалась слишком медленно и с каждым шагом становилась все ближе и ближе к смерти.

Островитянка мельком обернулась и увидела летящие на нее камни, в ее глазах застыл ужас, который я, наверное, никогда не смогу забыть, в обезумевшем взгляде читалась невыносимая боль от осознания собственной беспомощности, от того, что она была не в силах спасти своего ребенка. Я бросилась к ней, в прыжке оттолкнула ее в сторону. А затем на меня обрушилась каменная лавина, вминая в землю. Спину пронзила резкая жгучая боль, словно меня проткнули копьем. Я закричала. Стало нечем дышать. Рев бушевавшей стихии, плач ребенка, шум крови в висках – все стало сливаться воедино. От позвоночника, вверх к горлу, обжигающими осколками стала подниматься волна, перехватывая дыхание. Что-то внутри отчаянно булькнуло.

– Лила!!! – закричал Илай – это был крик ярости и боли, но его голос казался очень далеким, почти нереальным, растворяясь в общем шуме, словно я слышала его сквозь Толстое стекло.

Я распласталась на асфальте, под грудой камней, левая сторона тела, на которую я упала, была словно объята огнем, но хуже всего было то, что я не могла сделать вдох – открывала рот словно рыба, а воздух пролетал мимо – наверное, осколок проткнул легкое и я медленно задыхалась, захлебываясь в собственной крови. Из раны на спине вытекала кровь, во рту стоял соленый металлический привкус, воняло ржавчиной и смертью. Слезы потекли по грязным, закопченным щекам. Я терялась где-то на задворках сознания, словно в тумане. Мне хотелось жить, очень хотелось жить, но осознание того, что это конец было невыносимо очевидным.

Жизнь вытекала из меня вместе с липкими струйками крови, с мерзкими булькающими звуками, покидающими мое тело вместе с воздухом, так и не достигнувшим легких. Боль стала стихать, я почувствовала немоту поднимающуюся от кончиков пальцев на ногах все выше и выше, пока она не исчезла совсем, а вместе с ней и я.

Я видела нас со стороны. Стояла в полном оцепенении и смотрела на то как Илай и Нит разгребали груду камней, как Илай достал мое безжизненное тело из-под обломков и склонился над ним. Золотое сияния в глазах потухло, появилась пустота и мертвый блеск слез на ресницах.

– Лила, – позвал он хрипло, голос его дрожал, и, казалось, он весь состоял из света даже кожа была прозрачной, а волосы напоминали расплавленное золото, – не уходи, пожалуйста, оставайся со мной! – Илай бережно убрал с окровавленного лица прилипшие волосы – спутанных, словно клубок грязных ниток. Мои глаза были немного приоткрыты, Илай прижимал меня к себе и, казалось, что я смотрю сквозь него, – ты самое светлое, что есть в моей жизни. Без тебя я ничто! Останься ради меня, – промычал он прижимаясь губами к моему лбу, но теряя надежду, – не уходи, – прохрипел он умоляя.

Лицо Илая исказилось в агонии. Его губы, подбородок, руки – все дрожало в попытке сдержать адскую боль потери. Он прижал меня сильнее, как будто укутал собой, уткнулся лицом в волосы и зарычал, так отчаянно, словно дикий зверь, словно его раздирали на двое. Нас разделяли… Мои бледные руки, похожие на веревки, лежали на грязной земле в луже крови, из приоткрытого рта тянулась тонкая кровавая нитка, а стеклянные глаза смотрели в бесконечное никуда. Это была уже не я, лишь оболочка, которую я покинула навсегда.