Восстание 1916 г. в Киргизстане - [4]

Вот те силы, которые при поддержке вооруженных дружин русских кулаков и городских «добровольцев» — черносотенцев — прошли потом вдоль и поперек киргизскую и казахскую степь и горные пространства, «огнем и мечом» истребляя аулы повстанцев. Карательные отряды царского правительства не щадили никого, истребляя целые аулы артиллерийским огнем.

Положение киргиз, бежавших в пределы Китая, оказалось самым затруднительным. Те группы, которые перешли границу, вследствие наступавших холодов и отсутствия поэтому подножного корма потеряли почти весь свой скот. Китайские власти смотрели на беженцев как на источник эксплоатации. Киргизы должны были последнее оставшееся имущество, скот, даже своих жен и детей преподносить в подарок китайским Властям. С другой стороны, кочевые калмыки, воспользовавшись беззащитностью киргиз, нападали на них, отбирая скот и женщин. Поставленные в безвыходное положение, гонимые со всех сторон беженцы в большинстве вынуждены были возвращаться обратно, но русская администрация и кулачество встречали их враждебно и пускали их обратно лишь под условием уплаты контрибуции.

Весть о безвыходном положении этих беженцев распространилась по всему Семиречью. Бежавшие в Атбашинский район и скрывавшиеся в горах участники восстания, убедившись в невозможности спастись в Китае, поспешили принести повинную.

Наибольшая часть беглецов, направившаяся в Кашгарскую провинцию Китая, услышав об образовании Нары, некого уезда исключительно с киргизским населением, начала возвращаться в пределы области еще в зимнее время, не считаясь с холодом и снежными заносами на горных перевалах. С марта же 1917 г., после февральского переворота, возвращение их приняло более широкие размеры как со стороны Кашгара, так и со стороны Кульджинского края.

Брошенные возвращавшимися беглецами в пределах прежних стойбищ посевы хлебов и запасы корма для скота погибли; зимние жилища были разорены; оставленные при спешном бегстве юрты были расхищены или сожжены; увезенное с собою имущество домашнего обихода было разграблено после перехода китайской границы, а угнанный скот весь погиб. Беженцы возвращались, в буквальном смысле голыми. Обратный путь их усеян был трупами умерших от голода.

Немногим лучше было положение и тех участников восстания, которые, спасаясь от преследований войск, укрылись в горах Атбашинского участка. Брошенные посевы и зимовки погибли; увезенное с собой имущество и угнанный скот были частично сохранены; но отсутствие корма для скота в связи с (весенней засухой, вызвавшей гибель подножного корма, и недостаток продовольствия поставили их в тяжелое положение. Степень разоренности восставших киргизских масс рисуют данные переписи 1916 г. По этим данным и донесениям уездной администрации, в районах восстания осталась лишь одна треть скота, бывшего до восстания.

По сведениям областного статистического комитета и командированных из Ташкента чиновников для размежевания территории расселения казахов, киргиз и русских крестьян, убыль киргизского населения и потери в хозяйстве в результате восстания 1916 г. и карательных мер правительства установлены следующие:

По Пишпекскому и Пржевальскому уездам число киргизских хозяйств до восстания было 62 340, к январю 1917 г. 20 365, т. е. убыль — 41 975. Иначе говоря, в этих районах охваченных восстанием, выбыло 66 % киргизского населения.

Восстание киргизских трудящихся масс 1916 г., вскрывшее всю глубину противоречий, созданных царским строем и классовой диференциацией внутри самого киргизского общества, явилось генеральной подготовкой к выступлению киргизских трудящихся в дни Великой октябрьской революции, в которой киргизские трудящиеся массы приняли активное участие, имея за плечами опыт революционной борьбы 1916 г.

Выпускаемый сборник документов, собранных Л. В. Лесной, даст ценный фактический материал, освещающий ход и Последствия восстания 1916 г. Документы состоят в основном из приказов и донесений царских администраторов, карательных отрядов и из показаний некоторых участников восстания.

Документы, излагающие подготовку местной администрации к проведению приказа царского правительства о мобилизации туземных рабочих, говорят о плохом знании царскими администраторами настроений коренного трудящегося населения и чрезмерной уверенности в своих силах царских администраторов. Так, первый документ — «Журнал особого совещания по вопросу о реквизиции туземцев для тыловых работ от 2 июля 1916 г.» — вскрывает близорукость царской администрации в крае, полное незнакомство с настроениями местного населения и уверенность в собственном «всемогущество». Как протокол этого совещания, так и приказы по проведению мобилизации туземных рабочих характеризуют исключительно административный подход к проведению мобилизации без какой бы то ни было попытки подготовить общественное мнение в пользу необходимости дать рабочих на тыловые работы фронта.

В рапортах и донесениях о ходе восстания киргиз и результатах подавления этого восстания как пишпекской, так и Пржевальской уездной администрации (донесения Иванова, Путинцева и др.) имеется определенная тенденция смазать карательные жестокости администрации.