Воссоединение - [42]

Разумеется, это означало лишь одно.

— Джина, ты с ума сошла? — спросила я, согнувшись и начав заглядывать под дверцы, чтобы определить, в какой она кабинке.

Голос подруги раздался из кабинки в конце ряда, около окна, которое Джина стратегически открыла.

— По-моему, нет, — заявила она, толкнув дверцу, и, опершись на нее, выпустила струю дыма.

— Я думала, ты бросила курить.

— Я и бросила.

Я забралась на подоконник, Джина пристроилась рядышком. Миссию построили где-то в тысяча шестисотом году или около того и использовали при этом очень толстый саман, так что все окна вдавались в стену на пятьдесят сантиметров. И хотя подоконники располагались немного высоковато, они, по крайней мере, были очень прохладными и удобными.

— Теперь я курю только в крайних случаях, — пояснила Джина. — Например, во время урока религии. Ты же знаешь, что, с философской точки зрения, я противница организованной религии. А ты?

Я подняла брови.

— Не знаю. Буддизм всегда казался мне вроде как крутым. Вся эта ерунда с реинкарнациями весьма привлекательна.

— Это индуизм, дурочка. И я имела в виду курение.

— О. Ладно. Нет, у меня никогда особо не получалось. А что? — Я усмехнулась подруге. — Разве Соня не рассказал тебе о том, как поймал меня с сигаретой?

Джина мило нахмурилась.

— Не рассказывал он. И мне не хотелось бы, чтобы ты его так называла.

Я скорчила рожицу.

— Ну Джейк. Он тогда довольно сильно разозлился. Лучше бы тебе ему не попадаться, а то он сбежит от тебя, как от чумы.

— Глубоко в этом сомневаюсь, — с загадочной улыбкой ответила Джина.

Вероятно, она была права. Я задумалась, каково это — быть Джиной, когда каждый встречный парень от тебя без ума. В меня безумно влюблялись только такие парни, как Майкл Медуччи. А ведь он технически даже не был влюблен в меня. Он влюбился в идею, что я влюбилась в него. О чем я, кстати, до сих пор не могла думать без содрогания.

Я удрученно вздохнула и посмотрела в окно. В паре километров вниз по склону, поросшему кипарисами, открывался вид на лазурный океан, сверкающий под ярким полуденным солнцем.

— Не представляю, как ты это выдерживаешь. — Джина выдохнула облако серого дыма. По ее тону я поняла, что она вернулась к обсуждению уроков религии. — В смысле, тебе все это должно казаться полной ерундой, учитывая твое медиаторство.

Я пожала плечами. Прошлой ночью я вернулась домой слишком поздно, чтобы «поговорить» с Джиной. Когда я прокралась в дом, она крепко спала. И слава богу, потому что я вымоталась до предела.

Однако не настолько, чтобы заснуть.

— Не знаю, — отозвалась я. — То есть я же понятия не имею, куда эти привидения отправляются, когда я от них избавляюсь. Они просто… уходят. Может, на небеса. Может, в следующую жизнь. Сомневаюсь, что я когда-нибудь узнаю, прежде чем умру сама.

Следующее облако дыма Джина выпустила в окно.

— Ты так говоришь, будто это путешествие. Словно, когда мы умираем, то просто переезжаем по другому адресу.

— Ну, лично я считаю, что так все и работает. Только не проси меня назвать точный адрес. Потому что этого я не знаю.

— Ну так… — Джина докурила, затушила окурок о стену под нами и мастерски послала его через закрытую дверцу ближайшей кабинки прямиком в унитаз. До меня донесся всплеск, а потом шипение. — Так в чем там вообще было дело вчера вечером?

Я ей рассказала. Об ангелах РЛС и о том, что они думали, будто Майкл их убил. О сестре Майкла и аварии на прибрежном шоссе. О том, как Джош и его друзья хотели отомстить за свою смерть и как мы с отцом Домиником всю ночь с ними спорили, пока наконец не убедили их дать нам возможность предать Майкла в руки правосудия по старинке — ну знаете, с помощью правоохранительных органов, а не паранормального заказного убийства.

Я не рассказала ей только об одном — о Джессе. По какой-то причине я просто не могла заставить себя упомянуть о нем. Может, из-за того, что сказала та медиум. Может, потому что боялась, что мадам Зара была права, и я действительно супернеудачница, которой было суждено полюбить на всю жизнь одного-единственного человека, который:

а) не любил меня;

б) даже маме моей не мог быть представлен, так как вообще-то был мертв.

Или, может, просто потому что… ну, может, потому что Джесс был тайной, которую я хотела сохранить только для себя, как какая-нибудь дурочка, повернутая на Карсоне Дэйли или ком-то подобном. Возможно, однажды я встану под окном моей спальни с большим плакатом с надписью: «Джесс, ты пойдешь со мной на выпускной?», как все те девчонки, которые стоят вокруг телестудий MTV, хотя я искренне надеялась, что, прежде чем до этого дойдет, кто-нибудь меня пристрелит.

Когда я закончила, Джина вздохнула и сказала:

— Ну, это доказывает то, что я тебе говорила. Милашки всегда оказываются убийцами-психопатами.

Это она о Майкле.

— Ага, — согласилась я. — Но он даже не такой уж и милашка. Разве что когда снимает рубашку.

— Ты поняла, о чем я. — Джина покачала головой. — Что ты собираешься делать, если он не признается отцу Доминику?

— Не знаю. — Именно это и вызвало у меня вчера бессонницу. — Наверное, нам потребуется добыть какие-то доказательства.