Воспоминания - [15]
4. Все население должно быть раздето донага, переодето в казенную одежду и переведено из своих жилищ в палатки. Это должно быть сделано под строгим контролем, чтобы никто не мог захватить в новую одежду кусочки чумных тканей, если они имеются, Вся собственная одежда должна остаться в жилищах.
5. При этом переселении должны строго соблюдаться правила изоляции лиц первичного и вторичного контакта с чумными больными.
6. В район эпидемии должны быть направлены химические команды, которые должны подвергнуть тщательной дезинфекции хлорпикрином все строения района. Хлорпикрин — одно из лучших дезинфицирующих средств при чуме: он убивает чумного микроба, блох и грызунов, уничтожая таким образом всю цепь, по которой инфекция может попасть человеку.
7. Должны быть присланы в район эпидемии врачебно-питательные отряды.
На заседании Совнаркома эти предложения подверглись подробному обсуждению и были приняты.
На этом заседании, между прочим, начальник азербайджанского НКВД очень упрекал министра здравоохранения за неудачную шифровку.
— Я за последние дни, — сказал он, — задержал из Баку сотни телеграмм о том, что у вас тут эта «руда». Уж если врать, так надо с толком. Неужели вы думаете, что в таком городе, как Баку, могут остаться незамеченными ночные сборы и отъезд директора института микробиологии и сотрудников?
Однако «руда» продолжала фигурировать во всех документах.
Я вернулся в Гадрут и приступил к организации сожжения чумных трупов.
Случилось так, что в траншее, где сжигались трупы, на самый верх попал труп доктора Худякова. Когда дрова разгорелись и клубы дыма и огня стали вырываться из траншеи, вдруг одна рука Худякова поднялась, постояла какую-то долю секунды и упала. Эта черная от дыма и копоти рука резко выделялась на белом фоне заснеженных гор.
Мои санитары, набранные из местного населения, категорически отказались принимать дальнейшее участие в сожжении трупов.
— Доктор Худяков грозил нам, ты сам видел, зачем заставляешь худое дело делать? — говорили они, и все мои объяснения, что рука поднялась потому, что мышцы сократились от тепла, никак не принимались. К вечеру они напились — заставить их продолжать работу оказалось невозможно.
Решения Совнаркома выполнялись весьма оперативно. Было прислано много врачей и другого персонала. Химические команды столь тщательно выполнили свое задание, что загубили всю зелень около дезинфицируемых домов. Занятый по горло всей этой работой, я почти не думал о «диверсионной» природе эпидемии. Но когда вспоминал, не находил покоя. Факт, казалось, был несомненным. Трупы вскрывались, и органы из них исчезли, Но никаких диверсантов поймать не удалось.
Были проверены списки всех заболевших, чтобы выяснить, нет ли среди них посторонних, не живущих в Гадруте людей. Однако все заболевшие были жителями Гадрута. То же оказалось и в других селениях, где были заболевания.
Что за таинственная история!
Разгадка пришла совершенно неожиданно.
Я довольно регулярно посещал другие селения, в которых были больные, чтобы следить за проведением противоэпидемических мероприятий. Нужно признаться, что эти поездки были для меня весьма привлекательны. В Горном Карабахе любят лошадей, и местное начальство дало нам для чумного отряда превосходных верховых скакунов. Мне достался чудесный конь с великолепной крупной рысью и галопом. Если дорога шла чуть в гору, он тут же переходил в галоп, по горным дорогам несся по самому краю оврагов и ущелий — нужно было крепко сидеть в седле, чтобы не вылететь на поворотах. Я много ездил верхом, и это было истинное удовольствие промчаться десяток-другой километров на такой лошади.
Профессор Сукнев, уральский казак, с детства привыкший к верховой езде, иногда составлял мне компанию. Однажды мы даже устроили гонки.
В одну из таких поездок в селение Булатан я остановился на квартире местного учителя. Старый человек, он всю жизнь прожил в этих местах. Учитель сносно говорил по-русски. За вечерним чаем он рассказал мне о местных обычаях, поверьях, легендах. Это было очень интересно. Потом, конечно, речь зашла и о чуме.
Я рассказал ему о некоторых особенностях эпидемиологии чумы, упомянул, между прочим, что при легочной чуме часто вымирают семьи целиком.
— А вы знаете, какое поверье существует в здешних краях о таких семьях? — спросил меня учитель.
Я, конечно, не знал.
— Если умирают члены одной семьи один за другим, — это значит, что первый умерший жив и тянет всех к себе в могилу. Как узнать, верно ли, что он жив? При вести на могилу коня и дать ему овса. Если есть станет, то в могиле живой. Убить его надо. Мертвый в могилу тянуть не будет. Голову отрезать, сердце взять, печенку. Нарезать кусочками и дать съесть всем членам семьи.
Рассказ учителя, как прожектором, осветил всю картину вспышки. Все стало понятно!
Рано утром я поскакал в Гадрут, тотчас же по приезде вызвал уполномоченного НКВД и рассказал ему все, что узнал от учителя.
— Ищите какого-нибудь местного знахаря, вскрытие трупов, по-видимому, его дело, — закончил я свой рассказ.
Через два-три часа уполномоченный вновь пришел ко мне.
— Местная знахарка лежит в чумном бараке, — сказал он. — Мне совершенно необходимо допросить ее. Я прошу вас допустить меня в чумной барак.
Пётр Леонидович Капица – советский физик, инженер и инноватор. Лауреат Нобелевской премии (1978). Основатель Института физических проблем (ИФП), директором которого оставался вплоть до последних дней жизни. Один из основателей Московского физико-технического института. Письма Петра Леонидовича Капицы – это письма-разговоры, письма-беседы. Даже самые порой деловые, как ни странно. Когда человек, с которым ему нужно было поговорить, был в далеких краях или недоступен по другим причинам, он садился за стол и писал письмо.
Опубликованная в Берлине в 1932 г. книга, — одна из первых попыток представить историю и будущность белой эмиграции. Ее автор — Эссад Бей, загадочный восточный писатель, публиковавший в 1920–1930-е гг. по всей Европе множество популярных книг. В действительности это был Лев Абрамович Нуссимбаум (1905–1942), выросший в Баку и бежавший после революции в Германию. После прихода к власти Гитлера ему пришлось опять бежать: сначала в Австрию, затем в Италию, где он и скончался.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.