Воспоминания - [38]
Вообще в первое время «Вольное Слово» казалось неинтересным, но и только; его враждебность к террору не замечалась. Часто цитированные потом строки из статьи Мальшинского в № 8 относительного уголовного характера взрыва полотна жел. дор. под Москвой и кордегардии Зимнего дворца не сразу обратили на себя внимание [239].
Никто из представителей революционных направлений и партий не отозвался на подозрение, высказанное «Общим Делом», но заговорил Алисов [240].
Повторив в более категорической и хлесткой форме обвинение, высказанное «Общим Делом», и прибавив кое-что от себя, Алисов пишет в заключение фразу, удостоенную в цитате г. Кистяковского курсива: «В несколько минут террористы сделали то, что не могли бы сделать во сто лет наши пресмыкающиеся смиренные либералы».
На основании этой фразы, да одного нелепого мнения Зайцева [241], г. Кистяковский решается на такое философско-историческое обобщение: «Но бывают исторические моменты, когда именно такие (как Алисов и Зайцев) люди, а иногда даже просто маниаки и психопаты, становятся во главе политических движений и создают общественное мнение. Приблизительно такой момент и переживала в то время русская политическая эмиграция».
Вот до чего доводит желание написать страницу из истории эмиграции, не зная о ней ровно ничего, кроме груды макулатуры за один год и по одному вопросу. Хочет человек характеризовать, на основании собранного им материала, борьбу представителей крайних партий и направлений против конституционалистов, а как на зло, в огромном большинстве случаев авторами самых «интересных» цитат являются все люди, ни партий, ни направлений не представлявшие, а в иных случаях и ровно ничего не представлявшие. Взять хоть бы Алисова. Жил он себе в прекрасной вилле на берегу Средиземного моря, ни одного революционера, кажется никогда в глаза не видел, но имел одну манию — писать брошюры. Сотни он их написал за восьмидесятые годы. В литературную критику редко пускался, больше писал о министрах, а самой любимой его темой был один физический недостаток Победоносцева. Человек он, должно быть, добрый, и наши голодные наборщики радовались его заказам, так как платил он хорошо, но распространять его произведения и они ре решались. Никто их не продавал, не читал, и не было, мне кажется, ни одного эмигранта, который не обиделся бы, если бы его сравнить с Алисовым, как писателем, а г. Кистяковский взял да и поставил его «во главе». Так пишется история!..
За Алисовым у гр. Кистяковского следует Черкезов. Об его брошюре [242], как одном из проявлений борьбы партий и направлений с чистыми конституционалистами, можно, я думаю, не говорить. Сам г. Кистяковский сообщает, что вдова М. П. Драгоманова писала ему, что эта брошюра весьма скоро после появления была изъята из продажи и уничтожена. Г. Кистяковский думает, правда, что эмигранты обманули Драгоманова, так как брошюру «и теперь легко приобрести за одну или две марки». Но припомнив, как не легко и не дешево приобретаются те издания, которых лет тридцать тому назад никто не уничтожал, а все читали, г. Кистяковский быть может понял бы, что самая легкость приобретения брошюры Черкезова доказывает, что в свое время она была «уничтожена» тем единственным способом, каким это было удобно. Разумеется, ее не сжигали, а просто свалили в каком-нибудь углу, где лет через двадцать ее и открыл какой-нибудь предприимчивый господин и пустил в продажу в качестве старого курьеза.
За цитатами из брошюры Черкезова г. Кистяковский перепечатывает целую статью из газеты «Правда» [243], в виду ее «чрезвычайно интересного и характерного содержания» [244]. К картине «борьбы с чистыми конституционалистами» статья прибавляет драгоценные черты. Она направлена против «Вольного Слова». Его влияние пагубно, мол, потому, что народное представительство, даже самое жалкое, вырвет почву у социальной революции, обеспечит государству внешнее могущество и внутреннее преуспеяние, примирит буржуазно-либеральные слои общества с существующим социальным строем и отсрочить на неопределенное время назревшую социальную революцию. Потому-то конституционализм должен быть признан ядом для нашей интеллигентной молодецки, а проповедники — Иудами.
Может показаться, что «Правда» своеобразным образом конституцию проповедует.
Эмигранты де сразу догадались о провокаторском характере «Правды», но что это издание нелепое, странное, чуждое какому бы то ни было направлению в России — это почуяли с первых же номеров. Ведь в то время поле революционного движения было так не велико, что каждый, пробывший два-три года в той или другой нелегальной организации, знал его вдоль и поперек.
Г. Кистяковский выслушал два компетентных и независимых- одно от другого показаний: Лаврова в книге г. Богучарского [245] и Драгоманова, которые приводит сам
