Воспоминания японского дипломата - [105]

Одобрение предложений "А" и "Б" заложило основу, на которой Кабинету Тодзё предстояло развивать японо-американские переговоры. Если бы наши предложения поспособствовали их успешному завершению, это было бы весьма благоприятным для дела мира, но ввиду негибкой позиции Соединенных Штатов, наличествовала очевидная возможность того, что такого не произойдет. Учитывая эту возможность, Совет по межведомственным связям, наряду с обсуждением предложений "А" и "Б", рассматривал и другие перспективы, и, наконец, подошел к неумолимо требовавшему решения вопросу: какие меры должна будет предпринять Япония в случае краха переговоров. Представители военных ведомств, настаивая на необходимости разработать планы в предвидении такого поворота событий, представили три альтернативных курса действий: (1) немедленно принять решение о начале войны; (2) проявлять терпение в ожидании изменений обстоятельств; (3) продолжать переговоры и при этом быть готовыми начать войну в случае их провала. По этому вопросу в Совете снова разгорелась острая дискуссия, которая длилась с 1 ноября до раннего утра следующего дня. Я относил его к числу вопросов, которые должны были возникнуть, особенно принимая во внимание решение от 6 сентября. Предвидел я (и об этом говорилось в связи с моим вступлением на пост министра в Кабинете Тодзё) и то, что армия будет и дальше упрямо стоять на своем. Но в своих планах я рассчитывал на умеренность ВМФ. Поэтому позиция его командования, о которой я уже упоминал в связи с проблемой размещения войск и другими проблемами, вызвала у меня изрядное удивление. Теперь, стремясь сделать все возможное для смягчения этой позиции, я обратился за помощью к бывшему премьеру адмиралу Окада, который имел большое влияние во флотских кругах. Как меня впоследствии информировали, он сумел довести свое мнение до командования ВМФ, но ему доверительно дали понять, что вмешательство со стороны не приветствуется.

Утром 1 ноября Совет по межведомственным связям собрался на очередное заседание. Высшее командование армии в обычных для себя резких тонах потребовало немедленного прекращения переговоров в соответствии с приведенной выше альтернативой /1/ на том основании, что США сжимают кольцо окружения Японии, ввели экономические санкции и, более того, не имеют серьезного намерения довести переговоры до конца. В подобных обстоятельствах, заявили они, со стороны Японии было бы глупо откладывать решение и упускать выгодный момент для начала войны. Я возразил, что мы не оправдаем доверия нации, если, при сохранении даже малейшей возможности продолжать переговоры, ввергнем страну в пучину войны, предварительно не приложив всех мыслимых усилий для достижения мирного исхода. Неожиданно сильную поддержку оказал мне премьер Тодзё, и от альтернативы /1/ решено было отказаться. Затем наступила очередь принятия поистине судьбоносного решения: следует ли Японии в случае провала переговоров стойко переносить трудности или немедленно пойти на войну.

Работая в Европе во время первой мировой войны, я воочию мог наблюдать последствия современной войны не только для побежденных стран, но и для всего человечества. Я пришел к твердому убеждению (и оно нашло четкое отражение в моей работе, подготовленной для министра иностранных дел Утида в 1933 году[97]), что развитие и прогресс любой страны должны базироваться на уверенности в направленности предпринятых в их интересах мер на здоровый рост. Более того, учитывая соотношение ресурсов и уровней технического развития Японии и Англии и США, а также уровень нашей обеспеченности сталью и нефтью, я предвидел, что война против них, скорее всего, окончится не в пользу Японии. Именно поэтому с самого начала работы в Кабинете министров я делал все от меня зависящее, чтобы предотвратить войну. Для этого требовалось решить тройную задачу. Во-первых, перетянув на свою сторону тех, кто считал, что переговоры без лишнего шума должны прекратиться и Японии необходимо предпринять действия в порядке самообороны,, я убедил Совет по межведомственным связям дать согласие на продолжение дипломатических усилий. Во-вторых, стремясь добиться включения в японские предложения Соединенным Штатам максимально возможных уступок, я добился согласия в принципе не только на вывод войск из Китая в фиксированный срок (именно разногласия по этому вопросу привели к падению -третьего Кабинета Коноэ), но на немедленный вывод войск из южной части Французского Индокитая, чему яростно, сопротивлялось высшее армейское командование. И, наконец, в-третьих, что касается проблемы мер, которые следовало предпринять Японии в случае провала переговоров, то я до самого конца призывал проявлять выдержку и понаблюдать за развитием событий, по крайней мере, до тех пор, пока США не вступят в европейскую войну.

Аргументы представителей военных ведомств по этой проблеме сводились к следующему. В случае продолжения экономической блокады со стороны Америки, Англии, Нидерландов и других стран Япония при ее объемах потребления жизненно необходимых материалов будет обречена на "постепенное истощение" своих запасов. В частности, утверждали военные, если говорить о нефти, то даже при установлении всеохватывающего контроля "военного времени" над потреблением гражданские запасы нефти будут исчерпаны к середине 1942 года, а военные резервы в течение полутора лет истощатся настолько, что военно-морские силы просто не смогут функционировать. В свете наращивания военных приготовлений Америки, Англии и Нидерландов в южных зонах, следует ожидать, что в случае провала переговоров эти страны окажут на Японию еще большее давление. С прекращением поставок различных материалов Япония не будет иметь сил для сопротивления давлению, и ей придется полностью покориться, ибо даже при наличии желания сражаться возможностей для этого у нее не будет. Учитывая все эти обстоятельства, заявляли военные, Японии следует принять решение о войне, пока преимущества на ее стороне. Более того, в силу стратегических соображений необходимо принять решение о начале войны к концу ноября.