Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 2 - [419]

т. Пельше – Но вы же не ставили этого вопроса.

т. Хрущёв – Ставил.

т. Пельше – Не знаю.

т. Хрущёв – Вы не знали потому, что другое положение занимали. Когда исполнилось Мжаванадзе 60 лет, я говорил ему: вас надо передвинуть председателем президиума Верховного Совета Грузии.

т. Пельше – Но не это является темой нашего разговора сегодня. Если вы считаете, что это провокация агентства «Тайм», то вы могли бы сделать об этом заявление?

т. Хрущёв – Меня никто не спрашивает.

т. Пельше – Вы могли бы заявить, что никаких мемуаров не писали…

т. Хрущёв – Этого я не могу сказать, я диктовал.

т. Мельников – Вы их не написали?

т. Хрущёв – Они еще не закончены. Я заболел.

т. Постовалов – Незаконченные мемуары не могли у вас заполучить агентства.

т. Хрущёв – Как известно, в любом государстве авторы должны заключать договор с издательствами, которые и получают право на публикацию их материалов. Другого права нет.

т. Постовалов – Поэтому и надо из создавшегося положения найти выход. Нельзя ли так вам именно и действовать. Дать ответ врагам на их действия. Все это будет правильно и здраво.

т. Хрущёв – Каждый сумасшедший считает, что он не сумасшедший. Я не считаю себя сумасшедшим. Может быть, вы по-другому оцениваете мое состояние.

т. Постовалов – Значит, по-здравому и надо решать вопрос.

т. Хрущёв – Я говорю, что в моих воспоминаниях есть такие сведения, которые являются секретными и которые не могут быть опубликованы ни при моей жизни и еще неизвестно когда после моей смерти. Хотя, вы знаете, вообще секретов не бывает. В сговоре по убийству Павла участвовал его сын Александр. И о том, что он убийца, знали все…

т. Постовалов – То, что вы написали, не является секретом?

т. Хрущёв – Но время опубликования этих материалов должна была бы определить партия. Наверное, многие верят, например, что войну в Корее начали американцы. Я-то знаю, что Ким Ир Сен ее начал. Я находился в это время у Сталина. Но этого не надо объявлять сейчас.

т. Мельников – Но вы же диктуете об этом.

т. Хрущёв – Я диктую, потому что при мне это было. Я знаю об этом. Это мое право.

т. Постовалов – А если будет напечатано об этом?

т. Хрущёв – Я говорю, этого не может быть, с моей точки зрения.

т. Пельше – Ваша диктовка проходила через многие руки на лентах и машинке и вы не можете дать гарантию, что она каким-то образом не попала туда, куда не следует. Вы отвечаете за то, что вы диктуете.

т. Хрущёв – Это другой вопрос, т. Пельше. Вы хотите сказать, что я не должен писать.

т. Пельше – Вы за свои проступки должны отвечать.

т. Хрущёв – Делайте, что вам положено.

т. Пельше – Если вы считаете, что делаете все в интересах нашей страны, то было бы целесообразно сейчас сделать заявление о том, что вы никаких материалов не писали и никому не передавали и что готовящаяся публикация ваших мемуаров является клеветой, фальшивкой.

т. Хрущёв – Я повторяю, я хочу умереть честным человеком. То, что я написал, я никому не давал. Это точно.

т. Мельников – Но если они напечатают, это будет фальшивка?

т. Хрущёв – С моей точки зрения, да. Вы тоже понимаете. Зачем так разговаривать, подцеплять и ловить меня на крючок. Я старый, кому я нужен. Никакой крючок на меня не действует. Поэтому я вам говорю, Зиновьев…

т. Пельше – Это вопрос другой. Дайте нам ответ по существу поставленного перед вами вопроса. Надо сделать так, чтобы иностранцы в ближайшее время не опубликовали ваши воспоминания.

т. Хрущёв – Я этих воспоминаний не знаю. Откуда они и что это за воспоминания.

т. Пельше – Речь идет о ваших воспоминаниях.

т. Хрущёв – Вы говорите на основании заявления посла.

т. Пельше – Но 23 ноября, т. е. через 13 дней, они будут в печати. Сейчас они находятся в типографии.

т. Хрущёв – Никто, и я этих мемуаров не видел.

т. Постовалов – Каково будет ваше отношение, если они появятся?

т. Хрущёв – Вместе с вами возмущаюсь.

т. Постовалов – Этого мало.

т. Хрущёв – Я готов заявить, что никаких мемуаров ни советским издательствам, ни заграничным я не передавал и передавать не намерен. Пожалуйста, напишите.

т. Постовалов – Если они написаны в черновике, ведь нельзя сказать, что они написаны.

т. Хрущёв – Таких документов нет. Поэтому я считаю, что мои материалы изъяли. Эти методы нарушают ленинские нормы и порядки жизни партии. Я протестую, т. Пельше. Я прошу вернуть мои материалы.

т. Пельше – Напрасно протестуете. Вы говорите, есть материалы, которые нельзя публиковать. А если они гуляют по Москве?

т. Хрущёв – Где они гуляют? Это говорит о том, что мы возвращаемся к сталинским шифровкам.

т. Пельше – Вам никаких шифровок не вручают.

т. Хрущёв – Это материал мой и никто не имеет права брать его. Это николаевское время. Это полицейская расправа. Это возмутительная вещь.

т. Пельше – Возмутительная вещь. Ваши секретные материалы имеют широкое хождение, и вы за это несете партийную и государственную ответственность.

т. Хрущёв – Я готов на крест, берите гвозди и молоток.

т. Пельше – Эти фразы не нужны.

т. Хрущёв – Это не фразы. Я хочу этого. Русские говорят: от сумы и тюрьмы не откажешься. Я всегда в другом положении был и за всю свою политическую деятельность в порядке допрашиваемого в партийных органах никогда не был.