Воспоминания - [15]

Но не все мои опыты были так удачны. Потом узнал, что печи в пассажирском здании, на проектирование которых я затратил немало энергии, оказались неудачными и их пришлось переделать.

Вспоминая теперь мою железнодорожную практику, вижу, что она дала мне очень много и играла большую роль в моем техническом образовании. Нужно пожалеть, что в американских школах такой практики нет и большинство студентов заканчивают школу, не ознакомившись на деле с работами по своей специальности.

Институт Инженеров Путей Сообщения в смысле студенческой практики был в особо благоприятных условиях. Вся обширная русская железнодорожная сеть была в руках Министерства Путей Сообщения и оно могло распределять своих студентов по железным дорогам так, чтобы они могли ознакомиться со всеми важнейшими строительными работами.

Студенческие волнения

Мои студенческие годы совпали с началом политического оживления в России, которое выразилось прежде всего в студенческих волнениях, принявших формы и размеры никогда прежде невиданные. Происходило это потому, что студенческие протесты совпадали с общим оппозиционным настроением в стране и находили всеобщее сочувствие. Огромное большинство студентов готово было поддерживать всякий протест против власти, а лиц, готовых защищать власть, среди студентов было очень мало. Откуда все это взялось? Я помню, что в реальном училище мы политикой не занимались, но оппозиционное настроение иногда проявлялось. Нам не нравилось обязательное посещение церкви по воскресеньям. Не нравилась военная гимнастика. Была какая‑то неприязнь к офицерам, которых в Ромнах было немало.

В юнкера из реального училища уходили только лентяи, которые не надеялись попасть в высшее учебное заведение. Я с ранних лет имел возможность наблюдать крайнюю бедность крестьян. Видел их темноту и, конечно, понимал социальные несправедливости. Сочинения Некрасова, Толстого и Щедрина производили большое впечатление. Думал, что положение может быть поправлено улучшением народного образования, проведением разных реформ. От отца слышал, что реформы Александра II-го улучшили положение крестьян. Слышал, что при Александре III-м реформы были остановлены, что Победоносцев старался ограничить деятельность Земств в народном образовании, что правительство поддерживает влияние духовенства и помогает церковно-приходским школам. Что с введением земских начальников произведено ограничение крестьянских прав. Все это, конечно, имело свое влияние. В Петербург я явился уже с настроением оппозиционным.

Весной 1897 года, когда я был на первом курсе, случилась «Ветровская история». Говорили, что заключенная в тюрьму курсистка Ветрова была оскорблена жандармским офицером. Не перенеся оскорбления, она сожгла себя в камере, облившись керосином. Не знаю насколько верна была эта история, но ее было достаточно, чтобы возбудить все петербургское студенчество. Решено было идти всем в Казанский Собор и демонстративно служить панихиду по Ветровой. Перед собором собрались большие толпы студентов. Уверен, что большинство студентов нашего Института была там. Полиция требовала разойтись по домам. Упорствующие группы отводились в Казанскую полицейскую часть и там переписывались и отпускались. Студенты, не попавшие в часть, на другой день подписывались под заявлением, что они вполне солидарны с арестованными товарищами. Волнения продолжались недолго и за участие в демонстрации, кажется, никто не пострадал. Возбуждение было однако всеобщее и я не помню, чтобы на нашем курсе кто‑либо протестовал против демонстрации.

Это были первые студенческие волнения, в которых я до некоторой степени участвовал. Помню, мне попалась в руки какая‑то нелегальная книжечка, где была приведена речь Николая II-го, которую он произнес перед представителями от земств и городов по случаю коронации. Замечание о «бессмысленных мечтаниях» меня глубоко возмутило.

Студенческие организации были в мое время запрещены. По нелегально существовало много организаций, главным образом в форме землячеств. Объединялись студенты — выходцы из одного и того же города или губернии. Помню, что к 1898 году составилась порядочная группа студентов и курсисток, окончивших Роменское реальное училище и женскую гимназию. Явилось предложение организовать Роменское землячество. Главным предлогом была взаимопомощь и совместные чтения. Я посетил одно из первых собраний, но оно меня не удовлетворило. Собираться для совместных чтений мне казалось нерациональным. Предпочитал читать самостоятельно и прочел несколько книг по политической экономии и по социализму. Курсы по политической экономии Исаева и Чупрова и «Фабрика» Туган-Барановского не очень меня увлекли. Книга Зомбарта «Социализм и Социальное Движение» и книжка Бернштейна, вносившая поправки в теорию Маркса, понравились мне гораздо больше. Я пробовал читать и «Капитал» Маркса, но никогда у меня не хватило ни энергии, ни времени полностью одолеть это объемистое произведение.

Первое студенческое движение, получившее всероссийское распространение, началось 8‑го февраля 1899 года. В этот день годовщины Петербургского Университета произошли беспорядки внутри университета. Потом группы студентов, шедших с пением из университета, разгоняла конная полиция и при этом некоторые студенты были побиты нагайками. Это вызвало всеобщее возмущение студентов. Во всех высших учебных заведениях Петербурга, а потом и провинции, созывались сходки. То же было и у нас в Путейском Институте. Ораторы на сходках оговаривались, что дело идет не о какой‑либо политике, а о введении правил, которые не позволяли бы полиции безнаказанно избивать студентов. Наши профессора были на нашей стороне. Профессор Белелюбский опубликовал даже открытое письмо в газетах с протестом против избиений. В результате сходок все учебные заведения постановили прекратить занятия. Забастовка распространилась на всю Россию. Это была новая форма студенческого протеста и правительство вначале не знало, что предпринять.