Воспоминания советского посла. Книга 2 - [205]

К только что указанным внешним и внутренним силам, противодействовавшим генеральной линии Чемберлена, прибавлялось еще мощное давление СССР, требовавшего решительной борьбы против германо-итальянских агрессоров как единственного средства предотвращения второй мировой войны.

Все эти влияния, взаимно переплетаясь и перекрещиваясь, создавали в Англии такую политическую атмосферу, что перед «кливденской кликой» невольно возникал вопрос: сумеет ли она удержаться у власти? Чтобы парировать опасность вынужденной отставки Чемберлена, «кливденской клике» приходилось маневрировать. Как выразился Самуэль Хор на одной из субботних встреч в имении леди Астор, нужно было бросить собаке какую-то кость, чтобы она хоть временно перестала лаять… Действовать приходилось срочно, второпях. Времени для продумывания всех возможных последствий принимаемых мер не было. Лучшие специалисты по внешней политике вроде Ванситарта или Идена были отстранены. Галифакс, сам один из членов «кливденской клики», охотно плыл по течению, предоставляя премьеру свободу действий. Всю внешнюю политику Великобритании в те дни творил Чемберлен вкупе со своим злым гением Хорасом Вилсоном. В итоге действия британского правительства в марте-апреле 1939 г. часто носили случайный, скороспелый, близорукий характер. Если в них и был известный элемент государственной сознательности, то в основном он сводился к двум соображениям:

а) путем предоставления «гарантий» Польше, Румынии и Греции «утихомирить» внутреннюю оппозицию и сохранить пребывание у власти «кливденской клики»;

б) произвести известное психологическое воздействие на Гитлера и Муссолини и задержать осуществление ими новых актов агрессии, невыгодных для Англии, в надежде, что тем временем какое-либо изменение международной конъюнктуры позволит «кдивденцам» вернуться к открытому и последовательному проведению своей генеральной линии.

Первое соображение играло, конечно, главную роль, но и второе серьезно принималось но внимание, ибо тем самым «кливденцы» выигрывали время, чтобы избежать необходимости идти на сотрудничество с СССР.

Кроме того, как показывало предложение Советскому правительству дать одностороннюю гарантию Польше и Румынии, «кливденцы» питали совершенно безосновательную надежду что так или иначе, не мытьем, так катаньем, они заставят Советский Союз служить их интересам, не беря на себя никаких обязательств в отношении нашей страны.

И, наконец, если бы все остальное не дало желаемого результата, у «кливденцев» в резерве был еще один «выход»: предать Польшу, Румынию и Грецию, как они только что предали Чехословакию, Австрию и Испанию.

Разумеется, политика «кливденцев», усердно проводимая Чемберленом, была политикой слепоты и глупости. Ход последующих событий это полностью доказал. Но так бывает всегда, когда в переломный момент истории власть оказывается в руках представителей реакции и мракобесия.

СССР предлагает пакт взаимопомощи

Предложение британского правительства дать одностороннюю гарантию Польше и Румынии во весь рост поставило перед Советским правительством вопрос о том, каковы действительно эффективные меры для предупреждения дальнейших фашистских агрессий.

То, чего от нас добивался Чемберлен, было неприемлемо для Советского правительства по двум главным соображениям:

а) это не могло предупредить возникновение второй мировой войны, что являлось нашей основной целью;

б) это ставило СССР в неравное с Англией и Францией положение и сильно повышало опасность нападения Германии на нашу страну.

В самом деле, Гитлер и Муссолини хорошо понимали только один аргумент — силу. Стало быть, для предупреждения дальнейших агрессий и их неизбежного следствия — второй мировой войны надо было создать столь мощную коалицию держав, не заинтересованных в развязывании войны, чтобы у Гитлера и Муссолини отпала охота испытывать ее силу. Мы считали, что Англия, Франция и СССР, вместе взятые, располагают необходимой для того мощью, но, чтобы эта мощь могла удержать руку фашистских диктаторов, нужно было, чтобы у них не возникало никаких сомнений в том, что она действительно на них обрушится при всякой новой попытке агрессии. А это, в свою очередь, требовало, чтобы объединение названных трех держав было явным, бесспорным, чтобы в сферу его действия входила вся Европа, a не отдельные уголки ее и чтобы условия объединения предусматривали возможно более простую и автоматическую систему санкций против агрессора.

Между тем английское предложение совершенно не отвечало таким требованиям. Прежде всего оно не создавало никакого общего объединения СССР, Англии и Франции для борьбы с агрессией в Европе, а ограничивало совместные действия трех держав только случаем нападения Германии на Польшу и Румынию. Английское предложение, таким образом, не могло вообще предупредить войну, оно могло лишь направить агрессию против тех государств, которые не были защищены «гарантиями»; в частности в столь важном для СССР направлении, как прибалтийские государства.

Далее, английское предложение не предусматривало никакой военной конвенции между тремя великими державами, точно устанавливающей размеры, сроки, условия вооруженной помощи, оказываемой ими друг другу и жертве агрессии. А это имело первостепенное значение. Советский Союз уже имел в данном вопросе весьма неприятный опыт с Францией. В мае 1935 г., как уже упоминалось, между СССР и Францией был заключен пакт взаимопомощи, но выработка и подписание подкрепляющей его военной конвенции были отложены на более поздний срок. Однако быстро сменяющиеся французские правительства систематически саботировали заключение такой конвенции, и в 1939 г. ее все еще не существовало. Естественно, что отсутствие в английском предложении всякого намека на возможность заключения военной конвенции Советское правительство рассматривало как очень серьезный недостаток. Любое соглашение для борьбы с агрессорами должно было иметь острые зубы иначе оно превращалось в картонный мечь