Воспоминания русского дипломата - [282]

Деникин прочел телеграмму от Май-Маевского, в которой говорится о том, насколько настоятельно скорейшее проведение оснований аграрной реформы для успокоения населения. Деникин выразил желание, чтобы обсуждение земельной реформы было ускорено, если не для немедленного приступа к полному ее осуществлению, то, по крайней мере, для того, чтобы самим себе выяснить основы земельной политики и, в соответствии с этим, приступить хотя бы к некоторым мерам, которые внесли бы успокоение в население.

27 августа [1919 года]

Давно не писал сюда, а между тем кое что стоит отметить. – 17 августа было экстренное заседание Особого совещания. На предыдущей неделе, еще до моего приезда, обсуждался вопрос о земском избирательном праве. Комиссия под председательством начальника Управления внутренних дел Носовича положила в основу его то положение, что избирательным правом пользуется всякий плательщик земского налога, независимо от его размера. Хотя четыреххвостка таким образом отпадает, однако по существу дела результат может оказаться совершенно тот же, ибо в будущем земства могут установить сбор с каждого лица, проживающего на данной территории. Но даже если этого не будет, устанавливаемый ценз не обеспечивает от крайнего понижения культурного уровня земств. Расслоение, внесенное большевиками в деревню между хозяйственными мужиками – «средняками», как их называл, Ленин, и сельским пролетариатом, без сомнения, скажется на выборах, и голытьба не пропустит средняков. Между тем в будущем, при ликвидации помещичьего землевладения, государству необходимо опереться на сильное хозяйственное крестьянство. Ввиду этого Савич предложил разделить избирателей на две курии: в первую внести всех, владеющих землею в размере двойного надела или платящих соответствующий налог, зато во вторую курию отнести всех, т[о] е[сть] и не платящих земских сборов. Первая курия выбирает три пятых, вторая – две пятых гласных. В Особом совещании за куриальную систему высказалось 15 человек, за проект Комиссии – 5. Деникин пожелал пересмотреть вопрос в расширенном составе. Каждой из сторон было предоставлено право вызвать экспертов. Это заседание и состоялось 17 августа. Носович пригласил Тройского – кадета-теоретика, который разумеется отстаивал проект комиссии. Маслов и Савич пригласили Кривошеина. В прениях были повторены каждой из сторон прежние аргументы, и, разумеется, вопрос остался столь же мало выясненным для Деникина, но стало ясно, что его симпатии на стороне меньшинства. Он открыл заседание вопросом: как оберечь привлечение культурных элементов в земство, не прибегая к «одиозной» системе курий? На это кадеты ничего не ответили, а сторонники куриальной системы ответили, что без курий этого сделать нельзя. Мне тоже пришлось высказаться на эту тему, и я подал особое мнение.

Кривошеин мягко, но ядовито поставил общий вопрос: для чего нужны земские выборы в настоящую минуту, и как совместима четыреххвостка с диктатурой. Когда ее провозгласили, он ее приветствовал, но, к сожалению, оказалось, что диктатура лишь словесный термин, а на деле ее нет. Деникин ответил, что диктатура не есть самодурство и что он не может не считаться с общественным мнением, которое влияет на военные успехи.

В тот день состоялось другое заседание Особого совещания совместно с промышленниками. Была составлена громоздкая программа вопросов, обнимающая все интересы экономические и финансовые; речей было сказано много, но сути мало, как у представителей ведомств, так и у промышленников.

5 сентября [1919 года]

Я положительно забросил дневник; от этого, когда записываю, то уже многое выветрилось, и скучно писать.

Что за это время произошло? Вернулись члены Особого совещания во главе с генералом Драгомировым, делегированные в Париж. Их послали туда в начале июня в связи с приказом Деникина, в коем он заявлял о своем подчинении адмиралу Колчаку. Сношения наши с Сибирью по телеграфу идут через Париж и притом очень медленно. Поэтому решили послать делегацию в Париж, чтобы оттуда скорее завязать отношения с Колчаком. Их поездка совпала с успехами Добровольческой армии и отступлением армии Колчака в дальний тыл. Вероятно, благодаря этому, на свои телеграммы они так и не получили ответа в Париже, и только Нератов, задержавшийся на несколько дней в пути, привез из Константинополя ответ Колчака на постановленные ему вопросы об объеме власти, которую он предоставляет Деникину.

В своем ответе Колчак предоставляет Деникину полноту власти, но ограничивает его в том отношении, чтобы здесь не получали разрешения вопросы, касающиеся основных законов и коренных реформ, валютной и земельной политики. Одновременно была получена телеграмма адмирала Колчака по украинскому вопросу, в коей он предлагает не вступать в борьбу с Петлюрой, а разграничиться временно с ним по линии фактического занятия теми или иными войсками городов. Эта последняя телеграмма разошлась как с принятым уже бесповоротным решением рассматривать Петлюру как врага, так и с телеграммами, посланными отсюда в этом смысле.

Что касается ограничений области ведения здешнего правительства, то сразу со стороны представителей всех ведомств посыпались возражения, сводившиеся к невозможности из Сибири править и налагать ограничения на здешние мероприятия. Все это происходило в среду 4 сентября, в заседании под председательством Деникина.