Воспоминания русского дипломата - [265]

При всем этом французы, разделив сферы влияния и снабжения между собой и англичанами, за все эти четыре месяца не только не доставили Русской армии ни одного пуда груза, но даже заставили русское командование снабжать из Новороссийска части Добровольческой армии, находившиеся в Одессе и в оперативном отношении бывшие в подчинении французского командования.

* * *

Политика французов на Юге России и отношение их к вопросам русской государственности поражали своей запутанностью и неправильным пониманием обстановки.

Выше было указано, что все представители французского Главного командования подтвердили стремление Франции восстановить Единую и Неделимую Россию, но их ближайшие мероприятия сплошь и рядом расходились с этой основной идеей, влекли за собой непоправимые ошибки и волновали русское общество, тревожно задававшее себе вопросы – «с чем пришли к нам Союзники, на помощь ли истекающей кровью России или с целью оккупации со всеми проистекающими из нее тягчайшими для нас последствиями».

Представитель французского командования в Екатеринодаре капитан Фуке вел довольно своеобразную политику в отношении Дона, политику обещаний и намеков. Сначала вопрос о присылке союзных войск в Донскую область он ставил в зависимость от признания Донским атаманом единого командования в лице главнокомандующего Добровольческой армией. Единое командование было окончательно признано донским атаманом 26 декабря и тогда же об этом был поставлен в известность генерал Бертло. Между тем 27 января, то есть ровно через месяц, капитан Фуке, по каким-то причинам, предложить в письменной форме Донскому атаману подтвердить достигнутое соглашение и признать в лице генерала Франше д’Эспере «высшее командование и власть по вопросам военным, политическим и общего характера». Тогда же капитан Фуке обусловливал присылку союзных войск на Дон согласием донского атамана на удовлетворение из донской казны лиц и общества французских и союзных подданных Донецкого бассейна, как на территории в пределах Донского войска так и в соседних районах», за погибшие человеческие жизни и за все понесенные убытки, происшедшие от занятия района большевиками. Причем все это было подтверждено следующей телеграммой 28 января № 717 на имя Донского атамана: «…Исполнение военной программы начнется не ранее того, как я буду иметь документы в руках. Капитан Фуке».

Это заявление, облеченное в столь категорическую форму, было предъявлено атаману в ту минуту, когда на Донском фронте создавалось чрезвычайно тяжелое положение: половина области была уже в руках большевиков, а донские казаки, истомленные боями и постепенно терявшие надежду на помощь союзников, продолжали отступать.

Все эти документы, которые капитаном Фуке были составлены заблаговременно, генерал Краснов подписать отказался и, оставив их у себя, уведомил об этом главнокомандующего, который всецело разделил точку зрения донского атамана.

В Крыму, вскоре после высадки французских войск в Севастополе, представители французского командования, по-видимому, не будучи вполне ориентированы, что крымское правительство является лишь местным, областным, не имеющим общегосударственного значения, сплошь и рядом обсуждало с членами указанного правительства вопросы чисто военные.

Начальник штаба главнокомандующего, в сношении от 19 декабря на имя Генерального штаба капитана Фуке, поставил об этом последнего в известность, дабы он оповестил представителей союзников в Крыму и дал им возможность вполне правильно ориентироваться в современном политическом положении Крыма.

В Одессе до начала 1919 года, политика французского командования не оставляла желать лучшего.

Позиция занятая полномочным представителем держав Согласия на Юге России французским консулом Энно, хорошо знакомым с Россией, верно оценивавшим украинское движение как наносное, субсидированное австрийскими и германскими деньгами, отличалась твердым стремлением проводить чисто русскую национальную политику и вести борьбу с украинским влиянием. Отношения его к Добровольческой армии были самыми благожелательными, в ее лице он признавал единственное здоровое начало на Юге России.

Генерал Бориус и его штаб совершенно не вмешивались во внутреннюю жизнь Одесского района и в гражданское управление города.

С приездом в Одессу генерала д’Ансельма и его начальника штаба полковника Фрейденберга, консул Энно был устранен от должности и политика французов резко изменилась.

Душою нового политического курса стал полковник Фрейденберг, деятельность которого поразительно совпадала с работой немецких и большевицких агентов.

Высадив в Одессе сравнительно небольшое количество войск, французское командование не считало их положение достаточно прочным и потому стремилось усилить обороноспособность Одесской зоны путем использования местных сил. Несмотря на то что вопрос этот, казалось бы, наиболее естественно разрешался совместной работой с Добровольческой армией, особенно в случае оказания последней энергичной помощи в деле формирования и организации, французское командование, плохо осведомленное и недостаточно понимающее сущность украинского движения, стало на путь переговоров с Директорией, не имевшей ни силы, ни власти, ни даже, под конец, территории, в надежде при посредстве ее осуществить желаемую цель.