Воспоминания Понтия Пилата - [8]
Лицо Вара, обычно красное, обрело пепельно-серый цвет. Ценой невероятного усилия ему удалось преодолеть себя и сказать почти спокойным голосом:
— Снимите этих людей!
Потом, медленно, он закрыл лицо полотнищем своего плаща. Главнокомандующий, наделенный религиозными полномочиями, равноценными полномочиям Фламиния от Юпитера, обязан соблюдать запреты, и Вар не имел права смотреть на трупы и предметы похоронного ритуала, ибо это могло помешать ему исполнить свой долг.
На протяжении многих миль добровольцы, сменяя друг друга, несли останки своих товарищей. Мы не хотели ни бросить их без погребения, ни воздать им погребальные почести в месте, посвященном богу вороной, любителю человеческих жертв.
Вечером мы разбили лагерь на опушке леса. Почва была здесь более сухой, чем на месте вчерашнего бивуака. Люди были изнурены и, что еще хуже, деморализованы. Осматривая укрепление, я заметил, что все работали на скорую руку: ров был вырыт неглубоко, а бруствер был недостаточно высоким.
Мне следовало рассердиться, угрожать лишением жалованья и трофеев или попытаться образумить, напомнить, что мы окружены врагами и нуждаемся в прочном оборонительном сооружении. Но я понимал, что это бесполезно. В тот вечер они не думали ни о грабеже, ни о сестерциях за следующий месяц и берегли силы на другое: рубку деревьев для погребального костра. Это было так понятно, что даже Вар на этот раз не осмелился требовать, чтобы и на эту ночь ему возвели штаб-квартиру, соответствующую его представлениям о своем величии.
Поздно ночью мы остались смотреть на пламя погребального костра. Жар пламени обжигал нас с одной стороны, ветер с севера обмораживал с другой; едкий запах горящей ели не мог перебить запаха паленого мяса. Марк сказал:
— А нам, кто нам воздаст погребальные почести?
Мы двинулись в путь до рассвета. Вар упорно продолжал движение, не имея никаких известий от Мессалы. Перед нами тянулась болотистая равнина, окруженная мрачными, поросшими чернеющим лесом горами. Бесчисленные вороны кружили над нашими головами. Иногда, пронзительно крича, они пикировали прямо на нас, как хищные птицы.
Откуда они появились? И как смогли незаметно приблизиться? Их были тысячи, эти тысячи тянулись вдоль горизонта, насколько хватало глаз. Тысячи варваров: херусков, хаттов, бруктеров, фризов, пришедших с туманных берегов германского океана. Арминию удалось совершить чудо — собрать под своим командованием рассеянную массу германских племен.
Мы развернулись в боевом порядке, манипула за манипулой, центурия за центурией. Римская армия, хорошо подогнанная машина, демонстрировала свою силу, свое искусство, свою дисциплину. Букцинумы трубили, мечи в такт ударяли о щиты. Там, вдали, ветер трепал длинные волосы варваров. Вексилларии нашей конницы подняли знамена; знаменосцы сжали пальцы на древках орлов легионов и на знаменах когорт. Черный жеребец Вара, заржав, встал на дыбы. Я отстегнул фибулу, удерживавшую мой плащ, — он стеснял движения. Моя ладонь вспотела на гарде шпаги.
Долгие годы я дивился нечеткости своих воспоминаний, суматошных и беспорядочных видений, преследовавших меня в кошмарах, значение, связь, логику которых мне не удавалось восстановить. Мне случалось потом говорить с другими ветеранами: легатами, трибунами, центурионами и простыми воинами, выжившими в других сражениях. Ни один из них не пережил подобного тому, что пережил я в Тевтобурге за несколько дней октябрьских календ.
Мы сражались долго и мужественно: пусть Рим не думает, что мы не умели защитить его честь. Не раз галльские резервы нападали на всадников Германа. Одетые в форму своих победителей, потомки сподвижников Верцингеторикса не совершили недостойного поступка. И, как и их отцы перед Лабиеном, галлы защищались до последнего, не отступая.
Секст Нументин Приск, легат восемнадцатого, пал с наступлением седьмого часа. Тогда Вар вспомнил, кто он, и решил оправдаться в глазах потомков. Взяв на себя командование восемнадцатым, он прорвал правое крыло Арминия. На короткое мгновение показалось, что германская орда дрогнула. Но обнаженный по пояс вождь варваров направил на Вара своего коня. Я узнал Арминия. Он был молод, силен и ловок; Вар достиг зрелого возраста. Сражение на время затихло: и римляне, и германцы смотрели, как бьются их военачальники.
Кровь струилась из груди варвара; императорский пурпур скрывал раны Квинтилия. Вдруг мы увидели, как он пошатнулся; если бы я не подхватил его, он непременно бы упал. Пот тек по лицу Арминия, застывшему в волчьем оскале.
Поддерживая Вара, я заметил, что он плачет.
— Ты не должен был, Кай Понтий, — сказал вполголоса пропретор, — ты не должен был…
Шум стихал на равнине. Девятнадцатый легион потерпел поражение во время последнего натиска германцев, а от восемнадцатого осталось только три когорты; мы образовали круг, спина к спине, готовые биться до тех пор, пока у последнего из нас останутся силы держать копье или меч. Крик ярости, перешедший в стон, вырвался из наших рядов, когда исчезнувший было орел девятнадцатого легиона появился в руках одного из военачальников Арминия.
Вот уже более двух тысяч лет человечество помнит слова, ставшие крылатыми: «И ты, Брут!» — но о их истории и о самом герое имеет довольно смутное представление. Известная французская исследовательница и литератор, увлеченная историей, блистательно восполняет этот пробел. Перед читателем оживает эпоха Древнего Рима последнего века до новой эры со всеми его бурными историческими и политическими коллизиями, с ее героями и антигероями. В центре авторского внимания — Марк Юний Брут, человек необычайно одаренный, наделенный яркой индивидуальностью: философ, оратор, юрист, политик, литератор, волей обстоятельств ставший и военачальником, и главой политического заговора.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Юрий Цыганов по профессии художник, но, как часто бывает с людьми талантливыми, ему показалось недостаточным выразить себя кистью и красками, и он взялся за перо, из-под которого вышли два удивительных романа — «Гарри-бес и его подопечные» и «Зона любви». Оказывается, это очень интересно — заглянуть в душу художника и узнать не только о поселившемся в ней космическом одиночестве, но и о космической же любви: к миру, к Богу, к женщине…
Роман Александра Сегеня «Русский ураган» — одно из лучших сатирических произведений в современной постперестроечной России. События начинаются в ту самую ночь с 20 на 21 июня 1998 года, когда над Москвой пронесся ураган. Герой повествования, изгнанный из дома женой, несется в этом урагане по всей стране. Бывший политинформатор знаменитого футбольного клуба, он озарен идеей возрождения России через спасение ее футбола и едет по адресам разных женщин, которые есть в его записной книжке. Это дает автору возможность показать сегодняшнюю нашу жизнь, так же как в «Мертвых душах» Гоголь показывал Россию XIX века через путешествия Чичикова. В книгу также вошла повесть «Гибель маркёра Кутузова».
Ольга Новикова пишет настоящие классические романы с увлекательными, стройными сюжетами и живыми, узнаваемыми характерами. Буквально каждый читатель узнает на страницах этой трилогии себя, своих знакомых, свои мысли и переживания. «Женский роман» — это трогательная любовная история и в то же время правдивая картина литературной жизни 70–80-х годов XX века. «Мужской роман» погружает нас в мир современного театра, причем самая колоритная фигура здесь — режиссер, скандально известный своими нетрадиционными творческими идеями и личными связями.
Казалось бы, заурядное преступление – убийство карточной гадалки на Арбате – влечет за собой цепь событий, претендующих на то, чтобы коренным образом переиначить судьбы мира. Традиционная схема извечного противостояния добра и зла на нынешнем этапе человеческой цивилизации устарела. Что же идет ей на смену?