Воспоминания о юности - [2]
Вике тогда досталось… Она-то думала, что всему научилась и все умеет, а ей пришлось привыкать к трудностям, учиться терпению и изобретательности, осваиваться в новой обстановке (каждый раз – в новой!) и самой, без подсказок, принимать решения. Как говорил главред, поднимать целину. Вика привыкла. Но свою первую командировку запомнила на всю жизнь. Не зря говорят – первый блин комом…
… Поезд давно ушел, а Вику так никто и не встретил. Она топталась по занесенной снегом платформе и не знала, что делать, куда идти. К платформе примыкала будка. Железнодорожный вокзал местного масштаба – определила Вика. Память услужливо напомнила ей Самсона Вырина, станционного смотрителя из «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина», которые Вика знала почти наизусть. Она подергала дверь, но в будке никого не оказалось, а на двери висел замок. Ничего, она подождёт.
Привалившись спиной к заиндевелым доскам крыльца и стараясь не думать о пронизывающем ветре, Вика прикрыла глаза, вспоминая пушкинские строки: «Нет людей несчастнее станционных смотрителей, ибо во всех своих неприятностях путешествующие непременно винят смотрителей и стремятся на них выместить свою злость по поводу плохих дорог, несносной погоды, скверных лошадей и тому подобного. А между тем смотрители – это большей частью кроткие и безответные люди… Жизнь смотрителя полна тревог и хлопот, он ни от кого не видит благодарности…»
К приходу «станционного смотрителя» Вика успела замерзнуть и впасть в отчаяние. Негнущимися пальцами выудила из рюкзака направление из редакции, в котором значилось название села – Рождество. «Смотритель» прочитал направление и надолго задумался.
– Далеко ехать? – потеряв терпение, спросила Вика.
– Недалече. Километров десять. Да ты не дойдешь, куда тебе… Там, в журнале вашем, не нашли никого постарше? Девчонку прислали! – возмутился «смотритель». Вика проглотила «девчонку» (обижаться было глупо).
– А доехать – нельзя?
– Доехать можно, токо не на чем. Машин-то сегодня не будет, ушли машины-то, трактора токо остались, – втолковывал Вике «смотритель». – А ты небось думала, ждать тебя будут?
– А на тракторе – нельзя?
«Смотритель» как-то странно на нее посмотрел. Вике показалось¸ с жалостью.
– Эх, ты… горе! Ну, раз приехала, сиди, грейся, а я пойду за трактором.
Вику разморило в жарко натопленной будке, и она нечаянно заснула. Разбудил ее мужичок в лохматой шапке и полушубке – тоже лохматом. Он здорово смахивал на медведя, и Вика решила, что он ей снится. И тут медведь снял шапку и ухватил ее за плечо огромной мягкой лапой. Вика дернулась из цепких медвежьих лап – и проснулась…
– Вставай, вставай, дочка! Ехать пора, – бормотал медведь и тряс Вику за плечи. – Отвезу тебя в Рождество, раз такая надобность. Счастье твое, что я в мастерских задержался, а то уехал бы, и топала бы десять километров на своих двоих. Или – домой воротилась?..
Слова сыпались из него, как разноцветные бусинки, и Вика улыбнулась. Мужичок ей чем-то нравился, с ним Вика чувствовала себя под защитой. Он так заботился о ней (а ведь впервые встретил!) Как папа, подумала Вика.
– Нет, мне домой никак нельзя, мне очерк писать надо – о трактористе из вашей деревни. Дементьев Иван Арсеньевич. Знаете такого?
– Как не знать… – ответил мужичок и распахнул перед Викой дверь. За дверью стояла новенькая «Нива».
– А я думала, мы на тракторе поедем, – сказала изумленная Вика. Мужичок вздохнул. – Ты вот что, дочка. Жить будешь у меня. Жена тебе утресь блинцов напечет, она у меня по этому делу мастерица… Ты блинцы-то любишь? (Утресь, блинцы… это все арготизмы, надо бы в очерк вставить – соображала Вика, у которой всегда были пятерки по стилистике).
– Поживешь, поглядишь… – продолжал между тем мужичок, – как оно, в деревне-то, зимой-то… А трактора в ремонтных мастерских зимуют. Захочешь поглядеть, отвезу. Одна – даже не думай! Здесь, видишь, барышень-то городских не очень любят. А со мной везде можно, хошь в мастерские, хошь куда…
Вика сразу поверила, что с ним – можно: от него дружелюбными теплыми волнами исходила спокойная уверенность. «А к Ивану Арсеньевичу Дементьеву меня отведете? Или одну отпустите? – пошутила Вика. – Мне о нем очерк написать поручили».
– Ну, раз поручили, пиши, – согласился мужичок. – Пиши, дочка. Я тебе газетки летошние найду, там все прописано – и про рекорды, и про премию… Пиши!
– То есть как это – пиши? Вы мне что, газеты переписывать предлагаете?! – Вика даже порозовела от возмущения. – Я интервью у него хочу взять! От него хочу все услышать, а не из старых газет!..
– Да какие ж они старые? Летошные газетки, поискать токо надо… – Мужичок словно не слышал Вику. – Счас приедем, поужинаем, да и спать пора. А утресь баньку истоплю. Бани-то деревенской ты небось не видала? Ну вот, значит, попаришься… Денег с тебя не возьму, живи сколь надо. А с разговорами ко мне боле не приставай. Я это – Иван Арсеньевич. Я самый и есть. И чтобы никаких интервью, и не заикайся об этом! – прикрикнул он на изумленную Вику. – Осс-споди! И как тебя токо родители отпустили одну, в нашу глухомань!
Вот так бесславно все и закончилось: не помогли ни уговоры, ни слезы. Даже Зоя Степановна, жена знаменитого тракториста, ничего не смогла сделать. – «Он у меня такой! – с гордостью объяснила она Вике. – Как скажет, так и будет все по его… Ты не реви, я газетки тебе найду, там все про него прописано!»
Дом Григория Негубина, построенный его дедом из сибирской лиственницы, оберегает от бед живущий на чердаке домовой. Даша, дочь Григория, не может простить домовому смерти матери и изощрённо мстит. Стараниями девочки домовой из доброго превращается в злого, и Дашина жизнь становится невыносимой. Несчастья случаются не с ней, а с теми, кого она любит, но в ком не течёт кровь Негубиных. Чтобы спасти от Избяного приёмную дочь, Дарья отправляет её в городской интернат… По народному поверью, злой домовой не может вернуться в прежнее доброе состояние.
Группа туристов-любителей растворилась в подмосковных лесах и исчезла, словно её и не было. Молодые, красивые, сильные, они могли бы жить, могли быть счастливы. Собственно, они и были счастливы, найдя друг друга, и им было хорошо вместе. Они исчезали по одному. Не появлялись в группе, не отвечали на звонки. Походных групп много: не приходят, значит выбрали другую. Жалко, конечно, но – вольному воля. О страшной правде никто не догадывался… В оформлении обложки использовано фото автора.
Когда от Томки ушёл муж, она не плакала. Ушёл – и слава богу! Томка всем для него пожертвовала, а он не ценил, только пользовался. Другую себе нашёл. Небось, такая же выпивоха, злорадно думала Томка, собирая мужнины вещи. А в сердце острой щепкой вонзилась обида и ворочалась там, кровоточила, не заживала: от неё, домовитой, хозяйственной, заботливой, ушёл муж. И не просто ушёл, а к какой-то пьянчужке. К собутыльнице.
Сапагины и Глинские дружили, что называется, домами. На праздники традиционно обменивались подарками. В гости ходили по очереди. В этот раз была очередь Глинских. Принимающая сторона искренне радовалась, представляя восторг друзей, которых ждал царский подарок – итальянская кофемашина «Лавацца». О том, как будут радоваться сами, они не представляли…
Сборник рассказов полумистического содержания. Написано на реальном фактическом материале. По ту сторону жизни, по ту сторону смерти, по ту сторону снов…
Время действия – девяностые годы, место действия – садово-дачное товарищество. Повесть о детях и их родителях, о дружбе и ненависти. О поступках, за которые приходится платить. Мир детства и мир взрослых обладают силой притяжения, как планеты. И как планеты, никогда не соприкасаются орбитами. Но иногда это случается, и тогда рушатся миры, гаснут чьи-то солнца, рассыпаются в осколки детское безграничное доверие, детская святая искренность и бескорыстная, беспредельная любовь. Для обложки использован фрагмент бесплатных обоев на рабочий стол.
В своём новом сборнике Мельхиор Верденберг отправляется в «джунгли» повседневной жизни Швейцарии. Его истории рассказывают о бытовых драмах, будь то роковая случайность, преступление или несчастье, произошедшее по собственной вине. Рассказчик, добродушный или злой, насмешливый или задумчивый, склонный к пессимизму или желающий просто развлечь, составил из двадцати двух коротких новелл пестрый калейдоскоп несовершенств человеческой природы.
История знаменитого побега генерал-лейтенанта Л.Г. Корнилова из австрийского плена.
Казалось бы обычная жизнь молодого парня – работа, друзья, интересы. Ничто не нарушало обычного течения. Но всего лишь простой разговор, незначительное замечание, приоткрывает завесу тайны собственных воспоминаний. И мир становится странным и нереальным, начинает видеться в новом свете, изменяясь прямо на глазах. А прошлое, казавшееся таким далёким и утраченным, вторгается в настоящее. Заставляет проживать и чувствовать по-новому, заставляет менять своё восприятие. Как справляться с этим наваждением и что оно пытается сказать?..
Небольшой рассказ на конкурс рассказов о космосе на Литрес.ру 2021-го года. Во многом автобиографическое произведение, раскрывающее мой рост от мальчишки, увлечённого темой космических полётов, до взрослого без иллюзий, реально смотрящего на это.
"Мама и папа, я вас люблю" – услышать это мечтают все родители. Но если ребенок молчит? Совсем молчит. "Он у вас глухой или тупой?" – спрашивают "тактичные" окружающие. Можно ли примириться с этим и есть ли надежда на чудо?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.