Воспоминания о войне - [15]
А потом - время было суровое - пришлось окунуться в повседневные заботы, но с тех пор во всех жизненных обстоятельствах, в горе и в радости мы всегда вместе, в руке рука.
Послесловие
Я остался жив - "всем смертям назло", я нашел своих любимых жену и дочку, а через год у нас родился сын Дима. Иногда мне кажется, что сама Фортуна (богиня случая в греческой мифологии) вывела меня за руку из ада войны и разлуки, но потом сказала: "хватит, теперь карабкайся сам". И я карабкался, но не один, рядом была моя Юля.
Жили мы первое время очень тяжело, не было жилья, мы снимали комнаты за городом, потом в Москве. Когда, наконец, в 58-м году мы обрели однокомнатную квартиру в кооперативном доме, были совершенно счастливы.
Придя с войны, я не сразу сумел найти работу. Наконец, с помощью Юлиного отца, устроился на курсы по подготовке оформителей преподавателем малярного и альфрейного дела, которое я немного знал на практике, ну и книжки пришлось почитать. Среди студентов моих были и фронтовики, и совсем молодые ребята. Позже я из них сколотил бригаду, и мы много лет вместе работали в Москве и Подмосковье по оформлению клубов, магазинов и пр.
Когда приходилось разрисовывать потолки, то было тяжело физически, но я вспоминал, как Микеланджело расписывал Сикстинскую капеллу, лежа в люльке и не сетовал. Юля работала в науке, защитила диссертацию. Дети росли, учились. Они были очень дружны, несмотря на разницу в возрасте.
Мои родные вернулись в Крым и часто то мама, то сестры или брат навещали нас. И мы приезжали к ним, каждый
Сын помогает мне найти однополчан. Отпуск был связан у нас с 9 мая. Парк им. Горького поездкой к морю.
День Победы всегда был для нас главным праздником - "со слезами на глазах" (а потом и с сединою на висках). Не помню, в каком году возникла традиция встреч фронтовиков. В течение нескольких лет мы ходили в этот день всей семьей в Парк им. Горького. Там была праздничная и очень волнующая атмосфера, чуждая официальной торжественности. Пожилые люди, мужчины и женщины - в орденах на гражданской одежде (впрочем, попадались и старые гимнастерки, пахнущие нафталином, даже тельняшки и бескозырки), группами и в одиночку гуляли по аллеям, встречали друзей, обнимались, пели военные песни.
Особенно трогательное впечатление производили на меня молодые люди, которые несли фотографию солдата с надписью: "отзовитесь, кто воевал с моим отцом, он служил там-то, я хочу узнать о его судьбе".
Я тоже хотел увидеть кого-нибудь из однополчан, но никого так и не встретил, до того дня, когда Дима стал ходить с плакатиком: "ищу 53-ю армию".
Это сработало - я нашел армию, в которой воевал, и встал, пусть символично, в ее ряды - в строй ветеранов 2-го Украинского фронта.
Где-то в начале 80-х судьба (опять судьба?!) подарила мне необыкновенную встречу. Было это так. Мы с Юлей пошли на выставку картин. Зал был небольшой, художник расхаживал тут же, следил за реакцией публики, охотно вступал в беседу. Я остановился перед портретом пожилого мужчины с красивыми живыми глазами. Эти глаза и подпись под портретом заставили меня подойти к художнику, и он мне не только рассказал, что позировал ему близкий друг - тоже художник Наум Цейтлин, родом из Геническа, но и тут же связал меня с ним по телефону.
Через день или два пришел к нам - как бы сошел с портрета Наум закадычный друг моих школьных лет. Мы с ним сели - обоим за семьдесят - и стали вспоминать, как сбегал с уроков, и осенью бежали к морю, чтобы поплавать наперегонки, а зимой катались по заливу на коньках, и еще много забавных эпизодов. Мы с ним не виделись и ничего не знали друг о друге около шестидесяти лет, и теперь снова встретились, как самые близкие друзья.
Потом мы с ним часто встречались в его мастерской, иногда дома, семьями, мечтали вместе съездить в Геническ, но не получилось. Он заболел, уехал лечиться и не вернулся.
В 85-м году мне довелось побывать в местах, по которым вела меня солдатская доля больше сорока лет назад. Я принял участие в круизе по Дунаю, организованном Советом ветеранов войны.
С борта парохода я увидел Калафат, Чернаводский мост. Тяжелые воспоминания нахлыну на меня...
Мы побывали в Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии. Трудно было узнать города, которые я видел в развалинах, в огне и дыму войны, теперь они сверкали вечерними огнями, яркими витринами, нарядной публикой. Особенно понравился мне Будапешт.
Всюду нас очень тепло и торжественно встречали, мы выступали с приветственными речами, воспоминаниями. Пришлось и мне выступить несколько раз. Не обошлось без комичной ситуации. Мой друг уговаривал меня выступить на одном из митингов. Он подошел к председателю - полковнику и назвал мою фамилию. Между ними состоялся такой диалог:
- Чин? - коротко спросил полковник.
Солдат, - ответил мой друг.
- Мы все солдаты, я спрашиваю, в каком он чине?
- Рядовой, пехотинец.
Полковник вздернул брови и махнул рукой:
- Пусть скажет.
Я был единственный рядовой на этом корабле. После этого меня просили выступать чуть не на каждом митинге, и я с удовольствием говорил, словно чувствовал, что это напоследок.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.