Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917 - [71]

Хозяином дачи оказался немец, натурализовавшийся в Англии, прибывший в Финляндию еще до войны. В Выборге радиотелеграфист крепостной станции Савченко изобрел карманный аппарат, определявший направление работы станции, точное нахождение которой могло быть найдено, конечно, только при засечке с направлением другого такого же аппарата. Идя по дороге, Савченко услышал работу, которая по его аппарату должна была производиться станцией в непосредственной близости. Стали осторожно подвигаться вперед. Недалеко виднелась чья-то усадьба. Была глухая ночь. Вдруг сзади послышался топот лошади и показался всадник. Команда спряталась в кусты, а когда последний приблизился, то старший в команде вольноопределяющийся выскочил на дорогу, остановил всадника и стал его допрашивать о причинах столь позднего путешествия по крепостному району. Тот испугался и на русском языке начал умолять его отпустить и не задерживать, а когда это не помогло, то предложил за выкуп лошадь, часы и еще что-то. Все это побудило проезжего арестовать и направиться прямо в усадьбу, куда держал тот свой путь, где и найдена была радиостанция во время работы. Принадлежала она петербургскому немцу Зиссерману.

Позже тот же Савченко, несомненно, талантливый механик, усовершенствовал свой аппарат, благодаря чему удалось открыть еще одну станцию на северном берегу Ладожского озера, но это уже был 1917 год, и шпионам удалось избежать наказания.

Больше радиостанций у немцев в Финляндии не было, так как вскоре они ввели в дело при посредстве финских активистов в лице инженера Конне Пиэтиля организацию почтальонов для проноса в Швецию шпионской корреспонденции, где она принималась в Хапаранде начальником германской разведки в этом пункте капитаном Хельдтом. В 1916 году инженер Пиэтиль был расшифрован и вынужден бежать в Швецию, где и заступил место вскоре высланного оттуда по требованию русских властей капитана Хельдта.

Я уже говорил, что у нас неудачно была выбрана линия охраны государственной границы, благодаря чему и конфигурации местности город Ками (в 60 верстах от Торнео) сделался центром немецкого шпионажа и активизма. Отсюда после проведения в жизнь приказа о двухнедельной задержке всех телеграмм и почтовых отправлений в городе Торнео и была налажена секретная почта по льду прямо на Хапаранду. Почтальоны ходили на лыжах в белых саванах, и заметить их было трудно, да и невозможно.

Позже ошибка была исправлена, и граница охранялась таким образом, что шпионам нужно было пройти через три линии охраны, между которыми ходили дозоры. Благодаря этой системе удалось ликвидировать большую часть егерских (активистских) и германских этапов и выловить их руководителей. Одна пограничная охрана из людей, не знавших языка, страны и ее обычаев, конечно, сделать бы этого не могла, но тут на помощь пришел улеоборгский губернатор, действительный статский советник аф Энегельм (бывший офицер), который приказал сформировать улеоборгскому полицмейстеру подпоручику Линдквисту полицейскую команду из надежных констеблей, хорошо знавших местность. Полицейские были приданы к каждому дозору, отправлявшемуся для осмотра дорог, идущих к северу между городами Кеми и Рованьеми в полосе шириной до 80-100 верст и глубиной до 60-100 верст, большей частью в дремучем лесу.

28 ноября 1915 года дозор из шести пограничников при унтер-офицере, которому было придано пять констеблей, заметил в лесу свежие лыжные следы около станции Симо в Хюрюнсальми.

Полицейские знали, что лесных работ не производилось, и поэтому следы в глухой местности их заинтересовали. Пройдя по следам, они обнаружили, что таковые вели к небольшому сараю, приспособленному для жилья, стоявшему в поле и лишь одной стороной примыкавшему к лесу.

Пограничники устроили засаду и вскоре заметили, что к торпе, которая оказалась обитаемой, прошло на лыжах двое или трое неизвестных, хорошо вооруженных. По-видимому, из торпы наблюдали за дорогой, так как при подходе прибывших из нее вышло несколько человек, тоже вооруженных. Унтер-офицер, фамилию которого я уже забыл, решил окружить торпу и захватить людей, ее занимавших. Окружив дом, полицейский старший констебль потребовал, чтобы все вышли из дома и положили оружие, для чего был сделан выстрел в дверь. На выстрел выскочил человек, который сейчас же упал, тяжело раненный. Это был егерь 27-го Егерского батальона Векстрем. Завязалась оживленная перестрелка. День зимой в Улеоборгской губернии очень короток, в третьем часу дня уже обычно темнеет. Потеряв начальника, егеря, а это оказались они, решили под покровом темноты бежать, что им и удалось благодаря тому, что к торпе, с одной стороны, примыкал лес, но при этом были убиты егеря А. В. Луутикайнен и Репо, а Генриксон и Нярвянен ранены. Таким образом, только троим удалось скрыться невредимыми.

Выяснилось, что это была главная квартира западного этапа. Весной 1916 года был захвачен и начальник всех этапных линий егерь Ааарне Сихво (ныне командующий армией).

Бежавшие пробовали организовать освобождение из тюремной больницы в городе Улеоборге тяжело раненного в грудь навылет цугфюрера Векстрема, но это не удалось благодаря надежности охраны. Попытки подобного рода были и удавались. Так, например, в городе Якобстаде владелец табачной фабрики Стен Хольм, боясь показаний вербовщика рабочего Карла Стенвика, совершил налет на тюрьму, освободил арестанта и скрылся с ним на моторной лодке в Швецию. Местный полицмейстер организовал погоню. Позже подпоручик Вилениус заплатил жизнью за свою энергичную борьбу с активистами, будучи ими убит на террасе своего дома летом 1917 года, когда он уже был уволен от должности полицмейстера. Вместе с Хольмом исчезло и двое подкупленных им сторожей.