Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917 - [27]

Рано утром, когда упомянутый список был доставлен в Исполнительный комитет, последний тогда же решил организовать Охранное отделение, или Отделение по охранению завоеваний революции, во главе которого встал прапорщик Свеаборгской крепостной артиллерии Боровитинов, приступивший сейчас же к аресту офицеров – чинов отдельного корпуса жандармов и высших штабов – в целях охранения их жизни от покушений со стороны германских агентов.

Как Исполнительный комитет, так и немецкие наемники бросились ловить в первую очередь начальника Жандармского управления генерала Еремина и его адъютанта ротмистра Маслова.

Генерал Еремин – человек колоссального ума, воли и выдержки. Около 8 часов утра он спокойно оделся в штатское платье и ушел на конспиративную квартиру на Владимирской улице, куда с вечера еще перешли семьи его и адъютанта.

В течение нескольких дней он совершенно спокойно разгуливал по городу, бывая в самых опасных местах, не будучи совершенно никем узнан. Он присутствовал и при убийстве командующего флотом.

Ротмистру Маслову пришлось много тяжелее. На его квартиру был совершен утром 4 марта налет германскими агентами. Предупрежденный об этом в самую последнюю минуту он купил у швейцара дома, бывшего агента управления (Филера), за 500 марок штатское платье и сапоги, во что и переоделся, изменив свою наружность. Ян Данковский вывел его на улицу, и ротмистр Маслов мог воочию убедиться, наблюдая за домом из сада церкви Святого Иоанна, как настойчиво его искали какие-то темные организации. Наняв извозчика, он выехал в Мальм, откуда ему пришлось пешком продолжать дорогу. Около деревни Тусьбю он услышал пгум приближавшегося автомобиля со стороны города. Бросившись с дороги в лес он был вскоре окружен двумя собаками-ищейками, подбежавшими к нему. Сжимая в руке маузер, ротмистр Маслов уже обдумывал, как ему лучше и дороже продать свою жизнь. К его большому удивлению собаки, обнюхав его, продолжали свой путь дальше, куда за ними по дороге поехал и автомобиль, в котором сидело несколько матросов, солдат, рабочих и немецких агентов. Переночевав на одной русской даче, он утром продолжил свой путь дальше, узнав по дороге, что, не найдя его, автомобиль доехал до станции Хювингя, где захватили начальника станции города Ило, состоявшего агентом Жандармского управления, и повесили его в клозете при станции… Ему удалось благодаря помощи полковника Загорского удачно переехать границу в Белоостров.

Неделя пребывания в Крестах была для него сплошным мучением, так как его и там не оставляли в покое. Исполнительный комитет в Гельсингфорсе, подстрекаемый темными личностями, все время требовал его ареста и возвращения в Гельсингфорс для расправы с ним немецких агентов…

Таких случаев, как описанный, было несколько. Особенно тяжелым явилось положение начальника Оперативной канцелярии штаба командующего флотом подполковника Нордманна с чинами его управления, которых в течение трех дней осаждали те же темные организации, добиваясь их смерти. Если бы несвоевременно прибывшая помощь в лице караула от Исполнительного комитета, то дело для него закончилось бы очень плохо. Дело это смогли быстро наладить еще потому, что состоявший при канцелярии Барановский, до войны младший переводчик Канцелярии финляндского генерал-губернатора, был выбран в члены Исполнительного комитета, где пользовался большим влиянием.

Арестованных по приказу Исполнительного комитета офицеров на автомобиле отвозили в помещение комитета в Морском собрании на Скатуддене. Позже отвозили в 5-й Временный лазарет Императорского финляндского сената на станции железной дороги, откуда затем постепенно отправляли в Петроград.

Аресты производились исключительно офицерами и, имея свою хорошую сторону, скоро дали повод матросам, подстрекаемым темными личностями, производить таковые самолично, обходя офицерские квартиры, вытаскивая оттуда офицеров и расправляясь с ними на улице перед окнами их квартир на глазах семей.

Днем 4 марта германские эмиссары ворвались в дом № 21/4 по Высокогорной улице, где помещались некоторые штабы и учреждения. В помещении военно-цензурной комиссии был ими тяжело избит прикомандированный для письменных занятий прапорщик 509-го пехотного Гжатского полка Федоров, впоследствии скончавшийся от этих побоев, и убит секретарь редакции «Финляндской газеты» Н. С. Рождественский. Днем погибли штабс-капитан по адмиралтейству Балашов, лейтенант фон Стихт и инженер-механик лейтенант Бакалынь от руки той же таинственной германской организации.

Войска и флот уже вышли из подчинения. Часть их занималась выборами в комитеты и в Исполнительный комитет Гельсингфорса, на что вице-адмирал Непенин дал разрешение еще накануне, а другая часть собиралась на площади для чтения Манифеста и встречи депутатов от Государственной думы или бродила по городу. С раннего утра на «Кречете» появились депутации с кораблей. Начались разговоры, ничем не закончившиеся. В порту собирался митинг для выборов командующего флотом. Вошедший в связь с организациями капитан 2-го ранга Муравьев провел на эту должность вице-адмирала Максимова, занимавшего пост начальника минной обороны Балтийского моря. Адмирал родился в Финляндии и хорошо владел местными языками и по-русски говорил даже с акцентом, ввиду чего был известен во флоте под именем «pojlca