Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов - [54]

В грозном, унылом величии является передо мною Кремль златоглавый! Где красота твоя, где слава, великолепное создание победителя Мамая? В мрачной задумчивости взирал я на величественные развалины древней обители царей моих. Могла ли когда в душе нашей, воскреситель бытия России, родиться горестная мысль, что брега светлой Москвы для потомков твоих будут брегами Непрядвы, что новый Батый XIX века будет ликовать в чертогах, тобой сооруженных!.. И ты, грозный повелитель россов, трепет и страх современников, благодетель потомков, Иоанн, соединивший раздробленную Россию, исполнивший вселенную громом побед своих, – мечтал ли ты, что жилище твое будет убежищем пришельца чуждого, что россы, тобой пробужденные, увидят не раз в столице своей грозного победителя?.. И ты, величайший из владык земных, положивший камень краеугольный в основание неприступного колосса нашей славы, ты, при вратах Полтавы и на брегу Прута смиривший грозных иноземцев, претворивший великих, но доселе в бездействии дремавших потомков славян в повелителей суши и моря, – о Петр, что ощущал великий дух твой, когда дым и зарево Москвы умирающей достигли горней твоей обители?.. Но очищен стыд наш, мужи великие, кровью врагов потушен пожар московский, и стены Парижа в рабском унижении пали к стопам благословенного потомка вашего, и победитель Москвы в изгнании кончает позорные дни, великодушием мстителей ему дарованные!

Гордый обелиск могущества и честолюбия Бориса Годунова, Иван Великий, поколебался – но устоял; церковь, близ него возвышавшаяся, пала. Усердием императора Александра на том же месте воздвигается огромный, великолепнейший храм. Соборы целы, но святотатственная рука галлов и в эти святилища, недоступные преступлению, простерла страх и опустошение! Лики святых обнажены, самый прах князей наших не оставлен в мире. Арсенал, Грановитая палата, многие башни, памятники славы и доблестей наших предков – в прахе! Герб московский, над Сенатом стоявший, уничтожен; оставшиеся здания сохранены промыслом Святого Провидения!

С душевным почтением и признательностью к достойно всеми уважаемому начальнику Воспитательного дома[34] проходил я мимо этого огромного здания, присутствием духа и благоразумием его сохраненного. Что были бы вы, младенцы невинные, отеческой рукой венценосной благости к жизни и счастью возвращаемые! Какая участь постигла бы вас, если бы рушитель градов и царств, давно уже заградивший слух к стону и рыданию человечества, затворивший сердце для жалости, подвергнул мирную обитель вашу пламени разрушительному!..

Китай-город, со всеми своими богатствами, был первой жертвой пламени: сами хозяева с радостью зажигали их, чтобы враг не воспользовался плодами трудов их; неутомимая деятельность достойных последователей Минина вознаградила потерю – и ряды в великолепнейшем виде являются изумленному зрителю!

С этой стороны Москвы, кроме части Лубянки, Мясницкой, Кузнецкого моста и немногих зданий, в конце города лежащих, – все истреблено! Но движение видимо всюду: снова из пепла возрождаются пышные чертоги, снова храмы облекаются прежним великолепием, и сердце русского исполняется сладкой надеждой, что скоро древняя столица наша в новом блеске и красоте восстанет, к удивлению вселенной.

Через несколько дней по прибытии моем в Москву получено радостное известие о решительной победе, над Наполеоном при Бель-Альянсе одержанной.

Гром пушек и звон нескольких тысяч колоколов возвестил жителям Москвы воскресающей совершенное поражение ее истребителя!.. Я был в Соборе, видел (в первый раз еще) Преосвященного Августина, мужа, по заслугам и дарованиям своим давно уже известного, совершавшего благодарственное молебствие за благословение свыше знамен великодушных союзников. Никогда с таким чувством не преклонял я колен своих перед Богом славы, как в этом храме, древностью и событиями великими ознаменованном. Великолепное, священный восторг и благоговение возбуждающее совершение обрядов чистейшей религии христианской, согласное, в восхищение приводящее пение, умиление молящихся – все исполняло душу мою забвением настоящего. Сердце мое полно было благодарности к Существу высочайшему, целый мир, казалось, вмещался в храме, и «Тебе Бога хвалим» было всеобщим гласом всех обитателей земли!..

Убедительное красноречие знаменитого проповедника извлекало слезы предстоящих. С какой силой вещал он о Боге, Покровителе правых, с каким ужасом изображал падение бича рода человеческого; в каком сиянии и блеске являлась слава россов! Всякий слушатель, казалось, с благородной гордостью говорил друг другу: и я русский!..

Кончилось торжество это – громко повторялись в глубине души моей «Многая лета», всеми обожаемому повелителю россов Церковью воспетые. Мало-помалу уменьшалась теснота, неподвижно стоял я у подножия жертвенника: взоры мои искали того места, на котором столько венценосцев клялись жить для счастья подданных… Сколько раз, думал я, великий Петр проливал здесь слезы радости и печали; сколько раз восходящее солнце заставало его в этом святилище молящегося о благоденствии народа, ему вверенного; сколько раз в мрачных стенах этих раздавались торжественные гимны во славу неисчислимых побед его!.. Здесь великая духом и деяниями Екатерина приняла венец полвселенной. И теперь вижу шумные толпы жителей московских, вижу, с какой жадностью стремятся вослед Семирамиде Севера… Небесное сияние величественной красоты ее, милосердие и кротость очаровательной улыбки, чело, лучезарным венцом бессмертия украшенное, – все привлекало к ней взоры и сердца!.. Мечтаю видеть и тебя, Александр благословенный, во цвете нежной юности, в блеске красоты цветущей, с этим взором благости, который и врагов самых жестоких претворял в ревностнейших твоих почитателей!.. Бури ужасные ревели на юге, треск дробящихся тронов, последние стоны умирающей свободы народов достигали севера; ты казался тогда ангелом-миротворцем, явившимся на поприще мира для счастья человеков!.. В этом храме дал ты клятву Царю небесному, вручившему тебе державу над избранным и любезнейшим племенем славян великодушных, посвятить мысли и деяния свои к благу их, подданные произнесли обет ненарушимый – жертвовать трудами и кровью за тебя и Отечество: вся вселенная была свидетельницей исполнения этих обетов! Бич человечества, предводитель извергов, революцией порожденный, угрожал порабощением дремавшей Германии, ты зрел неизбежную ее погибель – и простер руку спасения: победоносные легионы, одушевленные благородным жаром благотворения, быстро перешли берега Дуная. Уже знамена наши наводили трепет, распространяли ужас в рядах неприятельских, но несчастная судьба, постигшая сынов Германии, начертана была на деке предопределения: малодушные приняли оковы рабства, – и русские, знаменуя каждый шаг кровью врагов, упоенных успехом, достигли своих пределов. Вскоре брань отечественная казалась неизбежной, ты изрек – и миллионы взяли оружие, и от брегов Северного моря до высот Кавказа, от Оби до Буга, на полях Тавриды и в лесах сибирских – везде загремело грозное слово