Воспоминания о людях и событиях - [79]
Он, наконец, последние годы со всей своей многочисленной семьей и целой командой подхалимствующих журналистов, возглавляемых зятем Хрущева неким Аджубеем, за государственный счет на специальном пароходе путешествовал вокруг Европы по разным странам, упиваясь встречами с королями и президентами.
О нравственном облике и цинизме Хрущева говорит следующий весьма красочный эпизод:
Как-то мы с конструктором Микояном разговорились о предстоящем летнем отпускном сезоне. Куда бы поехать подальше, чтобы отдохнуть как следует, чтобы оторваться от московских телефонных звонков, деловых встреч и разговоров. Я вспомнил, как старик Туполев рассказывал о своих довоенных поездках с женой в отпуск за границу, то ли в Италию, то ли на южный берег Франции.
– Вот бы и нам также съездить, – полушутливо сказал я и тут же заметил, – да разве сейчас пустят, сейчас время не такое.
– А что, – возразил Микоян, – на днях я буду у Хрущева и поговорю с ним на эту тему.
– Хорошо бы, – говорю я.
Через несколько дней при встрече с Микояном спрашиваю: – Ну как, говорил с Хрущевым?
– Как же, говорил.
– Ну и как?
– А вот как.
Хрущев сказал, – чудаки вы с Яковлевым. Выдумали на южный берег Франции. Ницца вам нужна. А вы поезжайте в Сочи, там на пляже такой товар, что и в Ницце не найти. Да и дешевле – валюты тратить не придется.
Сперва я не поверил, подумал Артем Иванович шутит, но он сказал, что привел подлинные слова Хрущева, После мы часто вспоминали этот эпизод и подшучивали друг над другом, – ну как, поедем в Сочи на пляж товар посмотреть?
Как я уже говорил, после устранения Берия и Маленкова, Хрущев относился ко мне не враждебно.
Но со временем отношение его становилось все прохладнее и прохладнее и, наконец, стало явно недоброжелательным. Я ломал голову, пытаясь найти этому причину, и никак не мог додуматься.
Но вот однажды в гостях у меня были Екатерина Алексеевна Фурцева с мужем, Николаем Павловичем Фирюбиным. Оба они очень милые люди, относились ко мне с большой симпатией, и Фурцева рассказала следующее.
– Я часто бываю у Хрущевых в домашней обстановке. Сергей – старший сын Хрущева – по окончании Московского авиационного института, назначенный в одно из ракетных конструкторских бюро, также там бывал со своим шефом. И вот я заметила, что каждый раз они высказывали Никите Сергеевичу про вас какую-нибудь гадость. Я обратила внимание также на то, что эти высказывания выслушивались с большим интересом.
Через некоторое время после этого разговора с Фурцевой я узнал, что под меня подбираются ключи к освобождению от должности генерального конструктора, руководителя ОКБ. Преемником моим намечался Сергей Хрущев.
Таким образом, стало ясно, что люди при личных встречах внешне исключительно любезные и доброжелательные, за моей спиной хулили меня, чтобы проложить дорогу карьере сына Хрущева.
Это мероприятие по устранению меня от руководства, созданного мной еще в конце 20-х годов конструкторского коллектива, осуществить не удалось по причине отстранения самого Никиты Хрущева.
Слава богу, смелые и честные люди в партии вовремя пресекли вредную деятельность зарвавшегося самодура.
Маленков Георгий Максимилианович
С Георгием Максимилиановичем Маленковым я познакомился при следующих обстоятельствах.
В конце августа 1939 года вызвал меня нарком М.М. Каганович:
– Поедем к секретарю ЦК Маленкову, – в связи с вашей поездкой в Америку.
Вместе с Кагановичем, в его машине мы приехали на Старую площадь в ЦК и на лифте поднялись на четвертый этаж. Нас уже ждали.
Маленкова я увидел впервые. Невысокого роста, полный, с животом, одутловатое круглое, бабье лицо бледного серо-зеленоватого оттенка с редкой растительностью. В одежде подражает Сталину. Постоянно подтягивает (руки короткие) вылезающие манжеты рукава рубашки.
Поздоровавшись за руку и пригласив сесть, он сразу же спросил:
– Зачем едете в Америку?
Я ответил, что меня посылают на фирму «Дурамолд» для ознакомления с использованием пластмасс в самолетостроении.
– Сколько времени там пробудете?
– Командировка сроком на месяц.
– Как поедете?
– Поездом до Гавра, а там пароходом «Иль де Франс» в Нью-Йорк.
– Через Париж?
– Да, в Париже пересадка на гаврский поезд.
– Надя вас будет встречать в Париже?
– Какая Надя?
– А ваша парижская приятельница.
Георгий Максимилианович Маленков (08.01.1902 – 14.01.1988). Архив ОАО «ОКБ им. А.С. Яковлева».
Тут я вспомнил, что за два года до этого, будучи в числе других инженеров нашего Наркомата в Париже, я заболел ангиной и там, по указанию торгпреда, меня, больного, помимо врача поручили заботам одной из сотрудниц торгпредства, славной девушке по имени Надя.
– Ах, эта Надя?!
– Да, эта.
– Как же она меня будет встречать, – она и не подозревает, что я поеду за границу, я ведь не писал ей.
– Да, но зато она вам писала.
– Это верно, – прислала недавно письмо, что у нее скоро кончается срок, что она возвращается в Москву и хотела бы меня увидеть. Откровенно говоря, я и забыл про нее совсем.
– Кто эта Надя?
– Сотрудница Внешторга, комсомолка.
– Вопросов больше нет, – обращаясь к Кагановичу, сказал Маленков и опять ко мне:
– Ну, желаю успеха.
