Воспоминания о людях и событиях - [75]

Расчищая себе путь, Хрущев сфабриковал так называемую «антипартийную группировку», расправа с которой дала ему возможность избавиться от опасных для него деятелей сталинских времен, в числе которых наиболее авторитетным и критически к нему настроенным был Молотов.

Вопреки недавним своим разглагольствованиям о несовместимости соединения в одном лице должности руководителя партийного и государственного аппарата, – Хрущев стал теперь доказывать совершенно противоположное, и добился должности Председателя Совета Министров, одновременно оставшись первым секретарем ЦК.

После этого, он почувствовал себя полновластным хозяином земли советской и в полную силу развернул свои таланты.

Не скоро еще все поняли, чего можно ожидать от этого человека, хотя уже первые свои шаги в качестве вождя, постепенно все более и более нарушал принцип коллективного руководства, он ознаменовал целым рядом непростительных ошибок. Ему все сходило с рук.

Почему-то его считали инициатором и героем мероприятий партии по восстановлению законности и реабилитации невинно пострадавших в годы «бериевщины» хотя в период пребывания на посту секретаря ЦК Украины множество невинных людей пострадали по инициативе Хрущева. На ошибки его и на загибы пока смотрели снисходительно.

Несмотря на избыток энергии, инициативы и организаторский зуд, у Хрущева никогда не хватало пороха довести начатое до конца.

В начальный период хрущевского руководства, – я, не зная его еще достаточно близко, обратился к нему с просьбой о решении некоторых вопросов, в частности об отставании нашем в области авиаприборостроения. Хрущев загорелся, предложил подготовиться для доклада на Президиуме ЦК, обещая, как он выразился, устроить «кому следует большой скандал».

Я подготовился, доложил, но Хрущев уже успел потерять к этому всякий интерес, «скандала» никакого не устроил, дело с мертвой точки не сдвинулось, а я нажил себе врагов.

Хрущев по природе своей не созидатель, а скорее – разрушитель.

Одним из явных признаков невежества Хрущева является разорение и полная перестройка рабочего кабинета Сталина, его квартиры в Кремле и дачи в Кунцеве, на которой Сталин провел последние годы своей жизни. Это вандализм, непростительный и объясняемый только звериной ненавистью Хрущева к Сталину.

Как-то, ожидая приема у Хрущева, который пожелал кабинет свой разместить здесь же, на месте разрушенного сталинского, мы с конструктором Микояном пробовали установить: где, что было при Сталине, но, несмотря на все усилия, не смогли этого сделать, – так все было перекроено и безвкусно отделано.

Было очень обидно, что злая воля невежественного человека, одержимого злобным желанием стереть всякую память о Сталине, лишила потомство такой важной исторической реликвии.

Можно ли спорить о том, что именно здесь, после смерти Ленина и находился штаб мировой революции, что именно здесь закладывались великие победа народа, партии в деле строительства социализма нашей Родины.

Разорение служебного кабинета Сталина – преступное деяние Хрущева, – с каждым годом отдаляющим нас от смерти Сталина, будет выглядеть все более и более кощунственным.

Между прочим, именно здесь, в этом кабинете, я впервые услышал от Сталина довольно нелестную оценку Хрущева.

Хрущев любил бывать на людях, но он был слишком поглощен собой, чтобы разделять чувства других и в этом состояло его непостоянство в отношении к людям, которые быстро утрачивали для него всякий интерес.

Он был вероломен по натуре, и никто никогда не был уверен, что он в любую минуту сменит милость на недоброжелательство и даже преследование (Фурцева, Жуков, Конев).

В складе ума его много недостатков и, главное, ум его не был приспособлен для той роли, которую приходилось с таким азартом играть в партии и государстве.

Ему, как он считал себя, реформатору, революционеру, полновластному хозяину второго в мире государства приходилось напрягаться до крайности пока он, не потерпел полного крушения. Он имел очень возвышенное представление о своей роли и правильности всех проводимых им мероприятий и при лучших, может быть, намерениях, своей реформаторской деятельности, вероломством и непостоянством отношения к людям, заслужил ненависть большинства окружавших его людей.

Его деятельность страдала от слишком большой его живости ума, от практически ничем не ограниченной власти, необузданности характера и сумасбродства.

Склоняя и спрягая при каждом удобном и неудобном случае вред последствий культа личности Сталина, он при помощи некоторых льстецов и подхалимов довел свой собственный культ личности до абсурдных пределов. В конце 50-х начале 60-х годов не было почти ни одной газеты или журнала без его фотографии по случаю и без всякого случая, в компании с кем-нибудь или одного.

Его поучения по любому поводу, его «ценные» указания по вопросам, о которых он большей частью не имел никакого представления, вызывали к нему ироническое настроение в народе.

Его многословные, длившиеся часами речи по заранее заготовленным текстам-шпаргалкам, составлялись специально организованным штабом борзописцев, строчивших не покладая рук для него выступления. Эти, пустые по содержанию, надоевшие всем речи в газетах, никто уже не читал, – они вызывали насмешку.