Воспоминания гермафродита - [10]
Я резко отстранил ее и прижал к губам с незнакомым мне доселе ощущением счастья. В любое другое время она бы упрекнула меня за эту фамильярность, которой она никогда не переносила. Однако она только убрала руку, попросив меня вернуться на свою кровать.
Охваченный чувствами, которые трудно описать, я уже не слышал глухих раскатов продолжавшейся грозы. Я вернулась на место, не решаясь взглянуть на свою наставницу. У меня в мыслях царила полная сумятица. В моем воображении беспрестанно прокручивались пережитые мною ощущения, и я терзалась ими, как будто совершила преступление… Это можно понять, учитывая, что тогда я совершенно не разбирался в жизни. Чувства, волнующие людей, были мне совершенно неведомы.
Я всегда жил в определенном окружении, меня воспитывали таким образом, чтобы оградить от познаний, которые, несомненно, могли бы сделать меня несчастным и погубить. Случившееся не стало для меня откровением, но лишь заставило меня страдать.
Часто я чувствовал колебания, отправляясь к святому причастию после ночей, когда меня посещали странные видения. Но могло ли быть иначе? После того происшествия моя природная сдержанность в присутствии моих подруг еще увеличилась. Могу привести тому один пример, который никого не скомпрометирует.
В течение всего лета ученицы, любившие морские купания, предавались этим полезным для здоровья упражнениям под присмотром монашки. Я же постоянно отказывался идти с ними.
Нам уже давно обещали экскурсию в Т., расположенный в наиболее живописной части острова. Наконец этот день настал. Нужно было пройти пешком, по меньшей мере, пять километров, и столько же обратно. Это путешествие предназначалось только для педагогического класса, ибо остальные ученицы были слишком малы. Поскольку в Т. также находилось религиозное заведение, похожее на наше, мы должны были там заночевать, что делало нашу прогулку еще более заманчивой.
Стоял август. Чтобы избежать путешествия по сильной жаре, мы вышли в путь в пять часов утра. Нас сопровождали начальница и две монашки. Нам предстояло пересечь болотистую местность, где растительность никак нельзя назвать обильной.
Всюду песок, что придает этим краям сходство с унылыми пустынями Африки.
Конечно, не чувствовал усталости, однако когда мы подошли к дюнам, то под ногами уже не было твердой земли и идти по этой зыбкой почве не представлялось возможным.
С каждым шагом ноги проваливались по щиколотку. Мы решили идти босиком. Моих подруг охватило безумное веселье. Всем известно, что оно передается, но в мои намерения не входило присоединиться к ним.
Этот радостный и искренний смех благотворно действовал на меня, но все же, помимо своей воли, я чувствовала зависть.
Время от времени я склонял голову под грузом печали, которую мне никак не удавалось преодолеть. Мой ум занимало лишь одно. Я чувствовала, что меня терзает неведомая болезнь.
В Т. нас встретили очень гостеприимно. Добрые сестры, жившие в одиночестве и предупрежденные о нашем приходе, приняли нас с распростертыми объятиями.
К делу подключилась вся деревня, и нам подготовили чрезвычайно радушный прием.
На завтрак нам подали свежее молоко, яйца и варенье, которым мы в полной мере воздали должное.
После завтрака мы отправились в сад.
На первом и единственном этаже заведения располагался большой класс, ради нас преобразованный в просторное походное ложе. На пол постелили матрасы и одеяла. Этого было более чем достаточно для стоявшей тогда теплой погоды. Была сильнейшая жара. Я, как и мои подруги, попытался поспать несколько часов, чтобы восстановить свои силы.
Можете сами догадаться, насколько глубоким был мой сон, поскольку его постоянно прерывали зевки или смех учениц. Я и сейчас вижу эту картину.
Полуодетые, лежа бок о бок на наших импровизированных ложах, мы являли собой весьма живописное зрелище. Я не имею в виду себя (естественно).
Под легкими одеждами тут и там угадывались великолепные формы, которые время от времени неосторожные движения открывали моему взору.
Когда я уношусь в это далекое прошлое, мне кажется, что это было во сне!!! Сколько подобных воспоминаний живут в моем воображении!!!
Если бы я написал роман, я мог бы, обращаясь к памяти, создать самые драматические, самые трогательные страницы, о которых не мечтали ни Александр Дюма, ни Поль Феваль!!! Конечно, мое перо нельзя сравнивать с драматическим мастерством этих писателей. Но все-таки не стоит забывать, что я описываю свою собственную историю, причем мои приключения были связаны с самими почтенными людьми, и я никогда не решусь указать на роль, которую они в них невольно сыграли.
Что за участь мне выпала, о, Боже мой! И что за мнение составят обо мне те, кто шаг за шагом проследит за моей невероятной судьбой, подобной которой не было назначено, кроме меня, кажется, еще ни одному живому существу!
Как бы суров ни был приговор, ожидавший меня в будущем, я все же хочу исполнить свою нелегкую задачу.
Вечером того же дня мы отправились осматривать окрестности Т. Ничто не может с ними сравниться.
Деревушка буквально вся погружена в океан вечнозеленых растений, глубокие корни которых веками прорастали в песчаных холмах, называемых дюнами.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.