Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [8]

* * *

На полигоне практически осваиваем прокладку воздушной проводной линии телефонно-телеграфной связи.

Занятие это потогонное. Взвод должен за час проложить двухпроводную воздушную линию связи длиной 4 км. Для этого нужно разметить трассу, наметить места установки столбов, подготовить и установить 20 столбов, следовательно, отрыть 20 ям глубиной 1 метр, двадцать сантиметров, столбы отесать, снарядить каждый двумя крюками, закрепить на них изоляторы, размотать 8 км провода, по четыре с каждой стороны столбов, подвесить и закрепить провода; кроме этого нужно установить две сложных опоры (анкерную и угловую). Эти опоры необходимы для укрепления линии.

Это обычная монтерская работа, только все делается бегом.

Есть у нас и отличия, мы — армейские связисты, учимся лазать на столбы без когтей, или с одним когтем; нужно уметь быстро разрушить линию, как с повреждением столбов, так и без повреждений столбов, чтобы их можно было использовать повторно.

У меня проявился талант к установке сложных опор. Меня заставляют этим заниматься. Труд этот тоже не легкий, но все ж приятней, чем рытье ям.

В обычных условиях для пешехода скорость 4 км в час вполне приличная. Нам же за час нужно не только пройти 4 км, но и проделать серьезную работу.

Учились мы прокладывать и так называемую «шестовку». Это однопроводная воздушная линия, с проводом, телефонным кабелем, закрепляющим на специальных шестах. Для установки шестов в земле специальным ломом делаются ямки. Вторым проводом в этой линии служит земля.

* * *

Однажды ночью, во время самого сладкого сна, будит крик дневального: подъем, тревога. Как обычно, быстро собираемся, бежим на плац.

Про себя ругаемся, предыдущая учебная тревога была совсем недавно, несколько дней назад. По нашей солдатской прикидке следующую тревогу можно было ждать через одну-две недели.

Построились. Чувствуем: происходит что-то необычное. Не объявляют, что тревога учебная. Вот и команда — радиороте и первому батальону остаться, остальным — отбой, разойдись. Бегом бежим обратно в казарму, досыпать.

Утром вышли на плац, радиорота и первый батальон отсутствуют. Подумалось — ну влипли ребята, гоняют их сейчас вовсю.

Действительно, на заднем дворе развернуты большие, автомобильные радиостанции. Ребята работают всерьез. К вечеру возвратился первый батальон.

Выяснилось — тревога была не учебная, настоящая. Диверсанты взорвали несколько километров проводной линии связи Рига—Москва. Других каналов связи тогда не было.

С ликвидацией аварии полк успешно справился. Связь восстановили быстро.

* * *

Сегодня занятия в классе. Вдруг подают команду «газы».

В установленное время успеваем надеть противогазы, сидим довольные, проверку все прошли успешно, ждем отбой.

Напрасно размечтались; открылась дверь, вошел химик и накадил хлорпикринам. Теперь занятия в противогазах до обеда.

Газа напустили и в классах, и в казарме.

Такую форму занятий придумали из-за нас же. Многие ухитрялись облегчить себе жизнь путем некоторых ухищрений, подкладывали что-нибудь в клапан и т.п.

В обед помещения проветрили, неприятный запах остался, да и глаза пощипывает. Газом пропитались постели и вообще все, что его может поглощать, теперь «фонит». Аромат этот будет нас преследовать день, а то и два.

* * *

Занятия с нами в основном проводят сержанты. Ребята они не плохие, дело свое знают хорошо, стараются добросовестно. Однако бывают редкие моменты взаимного непонимания. Заканчиваются они нелицеприятным разговором, а то и нарядом вне очереди.

Беда в том, что общее образование у них не выше 7 классов. Проведение занятий по электротехнике, телеграфии им не под силу.

Руководство курсов нашло соломоново решение, чтобы не уронить честь сержантов в наших глазах с одной стороны, и дать нам необходимые навыки руководства с другой стороны, поручить нам проведение этих занятий. Нашли и формулировку, устраивающую всех, дескать курсанты тренируются в проведении занятий.

* * *

Политзанятия проводит политрук, молодой лейтенант, почти наш ровесник.

Основные темы: мощь нашего государства, высокая честь его защищать и все о Красной Армии.

Во внеурочное время у нас с лейтенантом дружеские беседы.

Мы — это несколько бывших студентов, все из разных институтов.

Я больше сдружился с двумя, один из юридического института (прозвище дали ему «юрист», второй — историк из МГУ, его звали «пограничником» — откуда он не помню). Всего нас, студентов, было человек семь или восемь.

Политрук нас иногда «балует», приносит почитать дешевенькие книги, продающиеся в местных киосках — детективы, приключения, фантастику. В нашей стране эта литература тогда была под запретом. Порой он приносил старые местные газеты, периода Советско-финской войны. В этих газетах можно было найти сводки о боевых действиях, успехах и потерях сторон. Даже по самым скромным оценкам, наши потери были достаточно велики и больше финских.

Каковы наши потери на самом деле неизвестно, наши данные нигде не публиковались.

* * *

Увольнительные в город нам дали неохотно.

Ушедшие на прогулку солдаты иногда не возвращаются, погибают от рук диверсантов. Держаться рекомендовали группой, во всяком случае не менее двоих.