Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [5]

На лице, на месте глаз, рта, носа, была сплошная рана.

Жизнь ему спасли. Кормили через трубочку, вставленную туда, где был нос.

Наибольшую тревогу у врачей вызывали глаза — целы они, или нет?

Выяснить это можно было только поместив больного в темную комнату. Если он будет реагировать на включаемый свет — глаза целы. Провели эксперимент, на свет реагирует, значит глаза целы.

Дальше дело техники. Глаза прорезали и сформировали вполне приличные брови, веки и даже ресницы.

Следующими были нос, рот и все лицо.

Наибольшие трудности вызвала реконструкция носа.

Конечный результат — положительный. На лице не видно ни одного шрама. Только на середине носа остался тоненький, как паутинка, шрам в виде розовой ниточки.

Врачи говорили, что солнышко и время внесут последние исправления, кожа на лице примет естественный цвет.

Все было хорошо, но с возвращением зрения ситуация резко изменилась. Около года он был лишен возможности созерцать окружающий мир. Теперь он все, или почти все видел, но потерял глазомер и координацию движений, лежащий рядом предмет мог взять лишь с двух-трех попыток.

Исправить положение могла игра на биллиарде, требующая как хороший глазомер, так и координацию движений. Нашему герою посоветовали проводить у биллиардного стола несколько часов в день. Играть желательно с партнером, тогда игра более острая и напряженная. Так появилась у меня еще одна, хотя и приятная, нагрузка.

Выписали его в октябре 1940 года практически здоровым.

Фотографию героя, снятую до его ранения, увидеть не удалось. По этому судить о том, насколько новое «лицо» соответствует бывшему у него ранее, не могу. Жаль, но фамилию героя не помню.

Армия

Обычный ленинградский вечер. Сидим с соседом Олегом в своей общежитской комнате, за столиком у окна. На улице не то дождь, не то еще что-то, в общем, обычная осенняя ленинградская погода, впечатление, что даже кости отсырели и зябнут.

На столе перед нами бумажки, такие же бумажки получили не только мы, но и другие студенты. Это не просто бумажки, это повестки о призыве в армию. Получившему повестку надлежит завтра прибыть в военкомат, пройти медкомиссию — и в воинскую часть.

Перед нами открываются два пути: можно завтра пойти в институт и добиваться отсрочки от призыва, или отправиться в военкомат.

По действовавшему тогда закону студенты имели право на отсрочку от призыва до окончания института. По окончании института требовалось отслужить в армии. Поскольку служить в армии сейчас или потом все равно нужно, решили идти в военкомат.

К такому решению подталкивали и патриотические чувства. Защита отечества — долг каждого гражданина, а обстановка в стране была тревожная. Недавно закончилась война с Финляндией, граница отодвинулась далеко от Ленинграда куда-то за Выборг.

Слухи об этой победе были разные, подогревало отсутствие в официальных источниках информации данных о потерях наших и финских войск.

Противоречивые чувства вызывало заключение договора о мире с Германией «Молотова-Риббентропа» с одной стороны, и интенсивной подготовке к войне с другой стороны.

Очень хорошо наше настроение отражает песня «О тревожной молодости»:

Забота у нас простая,

Забота у нас такая:

Жила бы страна родная —

И нету других забот.

И снег, и ветер,

И звезд ночной полет…

Меня мое сердце

В тревожную даль зовет.

Пока я ходить умею,

Пока глядеть я умею,

Пока я дышать умею —

Я буду идти вперед.

И снег, и ветер,

И звезд ночной полет…

Меня мое сердце

В тревожную даль зовет.

Прошел призывную комиссию, направили в войска связи.

* * *

Я курсант полковой школы седьмого отдельного полка связи Особого Прибалтийского военного округа. Полк размещался в городе Риге, столице Латвии, в казарме батальона бывшей латвийской армии.

Полк обеспечивает правительственную, телефонную и телеграфную связь: Рига—Москва. Связь осуществляется по воздушным проводным линиям связи.

В полку имеются мощные автомобильные радиостанции, развертываемые в случае перебоев в работе проводной связи.

По тем временам наша часть высокомеханизированная, основной и единственный вид транспорта — автомобили.

Из нас готовят сержантов-телеграфистов.

На первый взгляд в моей жизни ничего особенного не произошло. Койку в студенческом общежитии заменил на койку в казарме, там учеба, и здесь учеба.

На самом деле все было не так. По сравнению с «гражданкой» — огромные физические нагрузки, жесткий распорядок дня и всей жизни. Трудности начинаются с утра. Команда «подъем» звучит «...вдруг», будто только что окунулся в сон. На сон отводится вроде бы достаточно времени — с 11 вечера до 6 утра, да и еще 1 час отдыха после обеда. На «гражданке» столько времени на сон сверх достаточно. Нам же этого времени катастрофически не хватает, постоянно хочется спать, сказываются все нагрузки.

* * *

Итак, команда «подъем», за три минуты необходимо одеться, выйти на плац и стать в строй, опоздал — взыскание.

Сапоги нашему полку не положены, у нас обмотки. Когда одеваемся — много внимания портянкам и обмоткам. В армии чулки, носки заменяются портянками. Правильно и быстро навернуть портянку — это искусство.