Воспоминания - [2]
Датой открытия музея А. А. Бахрушин считал 29 октября 1894 года, когда коллекция впервые была показана артистам, литераторам, художникам, всем, кто интересовался театром. В книге Ю. А. Бахрушина подробно рассказано, как собирался музей, о первых его коллекциях, о роли близких и друзей дома, о постоянных его вкладчиках, таких, как писатель?. Н. Опочинин, хранитель Оружейной палаты В. К. Трутовский, родственник Бахрушиных, коллекционер В. В. Постников, актеры Малого театра Н. И. Музиль, М. П. Садовский, режиссер Малого театра А. М. Кондратьев и многие другие.
В 1913 году Литературно-театральный музей (как он тогда назывался) был передан А. А. Бахрушиным в дар государству, в ведение Российской академии наук. Торжественный акт передачи состоялся в доме на Лужнецкой, куда съехались члены попечительного совета Вл. И. Немирович-Данченко, К. С. Станиславский, В. А. Рышков, В. К. Трутовский, И. А. Бунин, А. И. Сумбатов-Южин,?. Н. Ермолова, А. А. Яблочки-на, С. И. Зимин, А. Н. Веселовский и др. во главе с президентом Академии наук великим князем Константином Константиновичем. Акт передачи проходил торжественно, было много благодарственных речей, сам же А. А. Бахрушин так охарактеризовал свое решение: «Когда во мне утвердилось убеждение, что собрание мое достигло тех пределов, при которых расноряжаться его материалами единолично я не счел себя вправе, я задумался над вопросом, не обязан ли я, сын великого русского народа, предоставить это собрание на пользу этого народа».
В создание музея А. А. Бахрушин вложил не только много умения, души и любви к театру, но и громадные деньги. Это был музей, о котором говорили, что Европа не знает подобных театральных палат. Здесь было собрано решительно все, относящееся к театру, от личных вещей актеров до высоких творений мастеров: Брюллова, Тропинина, Репина, Коровина, Врубеля, Васнецова, Поленова, Судьбинина. «У Бахрушина, — признавали все, знавшие его, — был необычайный дар собирательства, вещи к нему шли, как ручные. У него был зоркий глаз и цепкие руки».
После революции, лишившись миллионов, Бахрушин продолжал дело своей жизни. Как писали газеты после его смерти, «он умел добиваться облюбованного им предмета настойчиво и неотступно. При этом он был бережлив к казенной копейке. Он считал каждый советский грош и умел на скудные средства бюджета пополнять непрерывно и без того полные музейные сундуки» 3* . Жалованья же получал 43 рубля. А. А. Бахрушин умер в возрасте шестидесяти четырех лет, слишком рано для этого крепкого рода, представители которого жили долго и трудились до самого конца. На смерть А. А. Бахрушина откликнулся из Парижа А. А. Плещеев, критик и историк балета, давний друг и постоянный вкладчик в собрание (сейчас в рукописном фонде музея хранится его ценнейший архив). Слова, сказанные им более 60 лет назад, актуальны и сегодня: «Зная близко все драгоценности музея Бахрушина — я часто посещал его и был членом его попечительного совета, — могу с точностью засвидетельствовать, что равного собрания, главным образом по театру, в России не имеется. Больше скажу: за границей такого театрального музея нет» 4* .
После смерти А. Л. Бахрушина заведование музеем стало переходить из рук в руки, иногда не только равнодушные, но и преступные. Еще при жизни его вдовы Веры Васильевны Бахрушиной началось планомерное уничтожение музея. Сдирались и сбивались потолки, рушились уникальные камины, перестраивались комнаты. В 1937 году было принято решение перевести музей в подвальное помещение Политехнического музея. Наступили времена, когда само существование музея ставилось под вопрос. Но каждый раз кто-то заступался, хлопотала сама Вера Васильевна, и музей удавалось сохранить. Вообще, роль Веры Васильевны Бахрушиной в становлении и сохранении музея огромна. Дочь крупного суконного фабриканта Василия Дмитриевича Носова, она в 1895 году становится женой Алексея Александровича Бахрушина, а чуть позже — хозяйкой замечательного особняка на Лужнецкой. И с той поры театральное собирательство, музей становятся целью жизни и для Веры Васильевны.
А была она человеком с самыми разнообразными интересами. Как много она умела! Интересовалась и любила технику и производство (в юности даже хотела работать на заводе отца), увлекалась фотографией, занималась живописью, за короткий срок освоила пишущую машинку, переплетное дело, тиснение на коже, резьбу по дереву, хорошо плела и вязала кружево, великолепно вышивала гладью, прошла специальный курс кулинарного искусства, плела корзины, тачала сапоги. Больше всего на свете любила садоводство, сельское хозяйство, серьезно увлекалась философией.
Как говорил о ней Ю. Бахрушин, «…мать лихорадочно копила знания, чтобы быть нам полезною». Собственные интересы Веры Васильевны уходили на второй план, на первом же — всегда были интересы мужа и детей. «Серьезное отношение к жизни, — писал в своих воспоминаниях Ю. Бахрушин, — излишняя, подчеркнутая и чисто внешняя холодность, абсолютно не являвшаяся чертой ее характера, сугубая сдержанность, стремление к максимальному самообразованию и жизнь чужими интересами — свойства, не покидавшие ее до самой смерти». Надо сказать и о том, что, будучи дочерью и женою миллионеров, Вера Васильевна жила довольно скромно. На хозяйство ей выделялась строго определенная сумма, в которую она обязана была уложиться, никаких особых нарядов, увеселений. Ежегодные поездки всей семьей за границу имели главной целью закупки образцов для музея и становились как бы рабочими, необходимыми для дела. Сугубая расчетливость в домашней жизни и миллионные пожертвования на пользу общества — это одна из характернейших черт русского просвещенного купечества.
