Воспоминания: 1826-1837 - [31]

Поляки были очень недовольны управлением великого князя Константина, в их сердцах и умах это недовольство уже перевесило всякую благодарность, которую они испытывали к императору Александру за его благодеяния. С нетерпением и беспокойством Польша ожидала, какую позицию займет новый император. Уже был пущен слух о том, что он не любит поляков, что он не одобряет тех льгот, которые были им предоставлены, что он суров и никогда не согласится на включение в Царство Польское прежних провинций. Его не знали, его боялись, на него надеялись и ему жаловались на управление великого князя в надежде, что молодой государь не оставит его во главе правительства.

У императора было время ознакомиться со всеми бедами, подумать обо всех трудностях своего положения перед лицом своего брата, своих многочисленных польских подданных, перед лицом своего долга перед Россией и тех установлений, которые следовало сохранить в память об императоре Александре. Он решил увидеть все своими глазами и, воспользовавшись одной из статей хартии, предусматривавшей коронование, он приказал все приготовить к этому торжеству и к своей поездке в Варшаву. Слухи об этом вновь наполнили провинции и Царство Польское надеждами и не доставили никакого удовольствия русским. Уже во время последней кампании император чувствовал потребность более тесного объединения двух наций, ощущал особенную пользу от присылки войск и от братания их с русскими войсками. Он попросил своего брата прислать в Дунайскую армию небольшую часть польских войск, и был очень доволен, когда в ответном письме великий князь Константин сообщил о своем согласии. Но уже в следующей почте сообщалось о трудностях, особенно одна фраза великого князя поразила благородное сердце императора и заставила его отказаться от этого интересного проекта. Великий князь написал, что его честь будет задета, если на войну отправятся войска, которые он формировал, а он сам не сможет разделить с ними опасности и славу.

* * *

Все было готово для путешествия, 22 апреля император отправился в дорогу, направился прямо в Динабург, где через два дня к нему присоединилась императрица. Строительство крепости значительно продвинулось вперед, оно производилось с таким старанием, которое заслужило полное одобрение императора. Отсюда императрица продолжила свою поездку, а мы направились в Вильну, куда и прибыли ночью. В городе еще горели несколько огней, оставшихся от праздничной иллюминации, которую жители зажгли в честь приезда своего государя. Император остановился во дворце, который уже на следующее утро был окружен огромной толпой народа. Император направился в наполненный народом православный собор, откуда парадным маршем прошел один из шести батальонов Литовского полка. Вся площадь и прилегавшие к ней улицы, по которым должен был пройти император, были заполнены людьми. Все они казались довольными тем, что видят его, на всех лицах лежала печать доверия и удовлетворения. Император тщательно осмотрел университет и госпитали, он казался удовлетворенным тем порядком, который там царил. С тех пор, как я был здесь в последний раз, город значительно украсился. Места народных гуляний были тщательно засажены деревьями, многочисленные новые здания и окружавшая их чистота значительно изменили облик города, который раньше был довольно грязным, как и все города, населенные поляками и евреями.

После осмотра всего города и его учреждений мы вернулись в коляску и на утро следующего дня прибыли в Гродно. Так же как и в Вильне, народ, казалось, был под большим впечатлением от лицезрения своего государя, которого он видел во время парада, на входе и на выходе из всех общественных учреждений. Наше особое внимание привлек госпиталь, расположенный в старом замке, он был просторный и прекрасно организованный. Значительно менее населенный, чем Вильна, город производил грустное впечатление многочисленными проявлениями бедности и упадка.

В тот же день при прибыли на ночевку в Белосток, где остановились в красивом императорском замке, бывшей резиденции госпожи Краковской, сестры последнего польского короля. Здесь императора ожидал командир Отдельного Литовского корпуса генерал Розен. Дворцовый сад привлек особое внимание императора и после отдыха, случившегося в первый раз после отъезда из Динабурга, он продолжил свою поездку. При великолепной погоде он направился к Тыкоцину, расположенному на границе России и Царства Польского. После войны 1806 и 1807 годов у меня не было случая побывать в этих местах. Тем не менее, я полагал, что смогу узнать их, как узнают места, которые изъезжены верхом на лошади вдоль и поперек. Я даже сказал императору, что по дороге смогу рассказать ему о тех позициях, сражениях и перемещениях, которые наша армия произвела в этих местах. Но после выезда из Белостока к моему величайшему удивлению я увидел, что вместо глубокого песка и болот, которые я видел здесь раньше, мы едем по прекрасной мощеной дороге, подъезды к Тыкоцину также изменились. Шаткий мост и грязная плотина исчезли, маленький город приобрел чистый и ухоженный вид. Все вокруг преобразилось, самый бедный, грязный и промышленно отсталый край как по волшебству стал цивилизованной, богатой и ухоженной страной. Дороги были прекрасно обустроены, города — чисты, земля — тщательно возделана. Местное население было довольно, фабрики заполнены иностранными рабочими. Одним словом — все, что мудрое и заботливое правительство могло предпринять за полвека, было сделано императором Александром за 15 лет. Самая неискоренимая неблагодарность молодых польских патриотов была принуждена отступить перед очевидностью истины и признания того, что император вновь вернул к жизни эту часть Польши.