Воспоминания: 1826-1837 - [18]
Жара стала труднопереносимой для солдат, воды было мало и она была плохой, от покрытых тростниками болот исходили болезнетворные испарения, травы были жухлыми, и большое количество лошадей не находили себе достаточной пищи. Несколько тысяч быков, впряженных в транспортные повозки с провизией и снаряжением, начали страдать от нехватки пастбищ. Они тощали и вскоре им стало невмоготу тащить телеги, околев на дорогах, они источали запах падали. В сопровождении всего лишь нескольких казаков император предпринял поездку в Костенджи и дал указание готовить там госпитали и выгружать продовольствие, привезенное торговыми лодками.
После нескольких дней стоянки лагерь в Карасу был снят, и мы направились к Базарджику. Этот покинутый жителями небольшой городок был окружен большим количеством кладбищ и олицетворял собой смерть и разрушение. Источники воды, которые мы там нашли, были испорчены неприятелем, они были наполнены мылом и мусором, что сделало воду почти непригодной для питья и очень вонючей. У этого города наш авангард принял небольшой бой, в ходе которого турецкая кавалерия воспользовалась чрезмерной храбростью двух наших эскадронов, далеко оторвавшихся от основных сил, и атаковала их столь стремительно, что они понесли чувствительные потери и были бы уничтожены совсем, если бы несколько эскадрон гусар с двумя полевыми пушками не пришли им на выручку. Турки продолжали отступать, но нам следовало удвоить предосторожности, так как местность стала лесистой, изрезанной лощинами, вдоль которых шли только узкие тропинки, подчас очень крутые, по которым трудно было поднимать артиллерию и обозы.
Вид Базарджика. Путевая зарисовка императора Николая I.
В Козлудже мы вышли на более открытую и приятную для глаза местность, с менее изрезанным ландшафтом. Рядом возвышались горы с богатой растительностью, вытянутые и широкие долины были изрезаны небольшими ручьями, которые обеспечивали человеку все преимущества мягкого климата и плодородной почвы. Но не хватало работ по благоустройству этих земель, везде была целина, едва видные дороги, бедные и запущенные деревни. Из Козлуджи мой брат с двумя батальонами был направлен захватить небольшой город Праводы, расположенный в горах на нашем левом фланге. Для охраны наших тылов в Козлуджи был оставлен небольшой отряд, а мы продолжили свое движение на Шумлу.
На подходе к Енибазару, где уже расположился наш авангард, император поднялся на высокий холм, откуда можно ясно различить высоты Шумлы. Хорошо видна была линия укреплений, вырытая на известняковой почве, и представлявшая собой длинную белую ленту, а также вражеский лагерь, расположенный на двух высотах, которые замыкали фланги этого широкого и важного плацдарма. Его Величество приказал установить его палатку перед этим холмом в том месте, откуда начиналась широкая долина, где расположились различные дивизии нашей армии, казацкие аванпосты. Там же находились аванпосты турок, за которыми простирались палатки неприятельского лагеря, прикрывавшие подходы к Шумле. Это великолепное зрелище освещалось ярким солнцем. Наконец, на виду у основных османских сил император лично наметил план сражения. Может быть, было неправильно (и вина за это ложится на начальника генерального штаба армии графа Дибича) испытывать военную репутацию нашего молодого государя, его большие полководческие таланты, его боевое крещение в этом неравном сражении в том месте, где не было рек и куда нельзя было доставить резервы, против превосходящего числом и занимавшего хорошо укрепленную позицию неприятеля, опиравшегося на свои ресурсы. Турки готовы были активно вести последнюю борьбу против русского орла, они считали, что он падет под их ударами и во второй раз после Прутского похода Петра Великого император России, уступая численности врагов, будет повержен перед султаном.
Турецкие войска располагали многочисленной артиллерией, были хорошо укомплектованы и снабжены, обладали свободными коммуникациями, сражались на своей собственной земле и насчитывали более 50 тыс. солдат. Мы были ослаблены завоеванием провинций Молдавии и Валахии, оставляли в завоеванных крепостях гарнизоны, часть войск была занята блокированием и осадой других крепостей, мы понесли потери от болезней и могли им противопоставить только 30 тыс. человек. И, тем не менее, мы собирались атаковать.
На заре следующего дня 8 июля граф Дибич во главе нескольких дивизий двинулся вперед с тем, чтобы опрокинуть правое крыло неприятеля. Остальная армия, построившись в каре, под командованием императора направилась прямо к Шумле. Турки отступили до высот, представлявших собой возвышенность перед этим городом, задействовали свою артиллерию и выказали желание сражаться. Позиция была очень выгодной для врага. Расположившись на гребне возвышенности, к которому мы должны были подниматься по длинному откосу, неприятельская артиллерия могла действовать значительно более эффективно, чем наша.
С замечательным хладнокровием и уверенностью опытного полководца император направлял движения войск и отдавал приказания с точностью, как если бы он находился на учениях. Видимость была прекрасной, на левом фланге ясно различался отряд графа Дибича, который приблизился к неприятелю, был опрокинут турецкими пушками и энергично атакован вражеской кавалерией. Наши войска защищались заградительным огнем и продолжали свое продвижение к турецкой позиции. Был один очень опасный момент, когда вражеским ядром рядом с графом Дибичем был убит адъютант императора полковник Реад, который был послан к нему с приказом императора. На правом фланге часть нашей кавалерии отразила попытку неприятеля обойти наше крыло.
