Воспоминания: 1802-1825. Том I - [99]

Ночью Наполеон отступил со всей своей армией, оставив примерно 30 тысяч человек под командованием князя Понятовского для защиты Лейпцига и для прикрытия своего бегства. Через какой-нибудь час все городские ворота были захвачены, со всех сторон русские части во главе колонн первыми вошли в город, гоня перед собой охваченных страхом французов. Разгром стал полным; неприятель вперемешку бросился из города, чтобы достичь мостов, одни из которых были сожжены самими французами, другие разрушились под тяжестью бегущих по ним людей; теперь это было не более чем истребление. Те, кто спаслись от штыков, бросились в реку; князь Понятовский, уже раненый и едва не попавший в плен, тоже решил переправиться вплавь и нашел в реке свою смерть.

Император Александр одним из первых вошел в Лейпциг и положил конец этой резне. Король Саксонии, который сопровождал своего союзника Наполеона, появился на улице, чтобы выплакать себе прощение, он один остался предателем интересов Германии. Император не подал вида, что узнал его. Напротив, самый радушный прием был оказан попавшим к нам в руки французским генералам. Были отданы самые суровые приказы для того, чтобы с жителями города и с военнопленными хорошо обращались.

До 200 брошенных неприятелем орудий, множество обозных фур, раненых и беглецов запрудили все улицы.

Со всех сторон расставили стражу, и вскоре, повинуясь одной воле Императора, спокойствие было восстановлено. Стяги всех союзных наций устремились к Лейпцигу, равнина была покрыта войсками. Гвардейцы разных армий направлялись, чтобы взять под охрану здания города, предназначавшиеся для их государей. Казалось, что австрийцы, пруссаки, шведы, русские составляли одну нацию; всё смешалось, все поздравляли друг друга и возносили благодарности Богу. Вступление в Лейпциг сорвало цепи с Германии и повергло наземь французского Колосса.

Император Александр, глава этой коалиции, выступал во всем блеске славы. Он объезжал линии всех войск, везде его приветствовали победными возгласами. Наш корпус, не видевший его на протяжении всей кампании, встретил его радостными криками «Ура!». Кронпринц Шведский, приблизившись к нему, сказал: «Почтение современному Агамемнону», а жители Лейпцига приняли его как освободителя их отечества.

Часть войск пустили в погоню за неприятелем, но так как выбор пал на австрийцев, то его преследовали слабо.

Наш корпус остался на биваках на поле сражения, и я воспользовался этой передышкой для того, чтобы съездить в Лейпциг и насладиться зрелищем, которое представляло собой загромождение этого города.

Корпус баварских войск под командованием генерала Вреде, собранный якобы с целью прийти на помощь Наполеону, сбросил маску и расположился у Ганау с тем, чтобы помешать проходу французской армии и воспрепятствовать ее возвращению во Францию.

Если бы после Лейпцига преследование французов поручили нашим войскам и деятельному генералу или если, что было бы ещё лучше, Император двинулся дальше со всей армией, то план баварцев мог бы оказаться успешным. Но он был обречен на провал с того момента, когда Наполеон, преследуемый лишь издали и небольшим корпусом, получил возможность обрушиться всеми своими силами на 30 тысяч человек, ранее приученных бояться французов. Вреде даже не смог выбрать хорошую позицию, его войска были опрокинуты, а сам он получил ранение и сумел только украсить победой поспешное отступление Наполеона.

Слишком долго обсуждаемые и слишком медленно исполняемые движения войск не позволили государям снискать славу уничтожения неприятеля. Пройдя по баварскому корпусу, Наполеон вернулся в пределы своей империи, он все еще казался опасным монстром. Рейн представлялся грозной преградой, и объединенная Европа не решалась пересечь границы Франции.

Остановились во Франкфурте; начались переговоры. Все отдыхали, все забавлялись и тем самым дали Наполеону время приготовиться к новым сражениям.

* * *

Кронпринц Шведский, немало способствовавший поражению неприятеля, пожелал удостовериться в том, что он получит за это компенсацию. В качестве платы за союз ему обещали Норвегию. Дания держала сторону Франции и присоединила свои войска к корпусу маршала Даву в Гамбурге.

Генерал Вальмоден, противостоящий этому неприятелю, далеко не располагал требуемыми возможностями, не только для того, чтобы сократить силы противника, но даже чтобы заставить его считаться с собой. Обстоятельства и повод были слишком хороши, чтобы отказать шведам в удовольствии сразиться с датчанами, исконными и неизменными врагами их отечества.

Шведские войска и часть русских войск под командованием кронпринца Шведского перешли Эльбу и направились в Голштинию. Генерал Винценгероде с остальной частью своего корпуса двинулся через Мюльхаузен на Кассель, где предполагалось встретить сопротивление. Графу Воронцову было поручено предводительствовать авангардом, в который входил и я.

Наше продвижение было только прогулкой, победа под Лейпцигом открыла нам в Германии все дороги, даже наименее храбрые ее жители не опасались больше возврата французского ига, всех переполняла радость, и нас принимали как освободителей.