Воспоминания: 1802-1825. Том I - [96]

На следующий день французы спокойно проследовали к Виттенбергу, где, почти под самыми пушками крепости заняли заранее подготовленный укрепленный лагерь.

Граф Воронцов снова получил задание следовать за неприятелем. После боя, проведенного обеими сторонами для успокоения совести, французская армия безмятежно осталась стоять на своей прекрасной позиции, а мы безмятежно остались за ней наблюдать.

На третий день мы увидели, что все неприятельские войска встали в ружье, и проходят парадным маршем. Вскоре мы узнали, что это было по случаю смены командующего. Наполеон, недовольный малыми успехами Макдональда, послал ему на смену маршала Нея, приказав ему идти на Берлин.

К вечеру следующего дня неприятель начал движение, избрав для него дороги, ведущие на Зайду и Торгау, распространяя слухи, что в последнем пункте они переправятся через Эльбу. Граф Воронцов неотступно следовал за вражеским арьергардом, однако, ночью мы потеряли направление его марша.

Кронпринц Шведский, сумевший, как опытный военачальник, разгадать намерения маршала Нея, двинулся к Ютербоку и сконцентрировал там все свои силы.

Я единственный остался с тремя казачьими полками на дороге в Зайду; у меня не было сомнений в том, куда направляется французская армия, и я хотел ускорить свой марш, чтобы находиться у нее в тылу в тот момент, когда она будет сражаться со всеми нашими силами. Это движение обещало принести очень большую пользу.

Я сделал такое предложение генералу Винценгероде, но, к несчастью, он недвусмысленно приказал мне изменить направление и присоединиться к нему. Мы находились более чем в трех милях от Ютербока, было уже далеко за полдень, и мы прибыли на место только к концу сражения.

Генерал Тауэнцин, возглавлявший авангард прусского корпуса, был живо оттеснен к Ютербоку, понеся значительные потери. Там его поддержали все войска генерала Бюлова; бой продолжался с активностью, делавшей столько же чести неудержимому натиску французов, сколько и храбрости пруссаков. Последние между тем были задавлены численным превосходством и начали отходить, оставляя поле битвы, покрытое телами своих убитых солдат. Французы, уже считавшие себя победителями, продвигались вперед в беспорядке, их пехотные колонны смешались с кавалерией и артиллерией; даже обозы приблизились к войскам и увеличили неразбериху в рядах победителей.

В это время появились колонны шведов и корпуса Винценгероде. Кронпринц лично возглавил конную артиллерию, а также шведскую и русскую кавалерию. Он начал атаку несколькими залпами из пушек, которые галопом приблизились к неприятелю на расстояние половины картечного выстрела.

Вся кавалерия с редким бесстрашием последовала за этим движением; французы на всех пунктах начали подаваться назад и, тесня друг друга, обращаться в бегство. Вырученные пруссаки рвались вперед с тем большим остервенением, сколь велико было их стремление отомстить за огромные потери. Неприятель пришел в такое расстройство, что нашей кавалерии оставалось только преследовать и рубить его.

Барон Пален во главе нескольких полков, гнался за беглецами почти до самых стен Торгау. Слабые остатки армии маршала Нея сумели ускользнуть, только бросившись в беспорядке в эту крепость. Остальные неприятельские войска рассеялись по разным дорогам, где были истреблены или взяты в плен.

На следующий день после битвы мы были обладателями 120 орудий, всех обозов, огромного количества лошадей и всевозможных припасов, которые противник возил с собой, а также более 20 тысяч пленных. Из 70 тысяч человек, составлявших накануне армию маршала Нея, никто, кроме разрозненных беглецов, не ушел от преследования наших войск. Вся эта армия была уничтожена, Берлин спасен, а слава кронпринца Шведского украсилась новыми лаврами. В этот же день удача ушла из-под знамен Наполеона.

Несчастья Наполеона не закончились этим поражением. С одной стороны, на равнинах Саксонии неутомимый генерал Блюхер принудил к отступлению наибольшую часть его армии, в тот момент, когда бесстрашный граф Остерман во главе русских гвардейцев разбил в горах Богемии корпус маршала Виктора. После победы под Дрезденом Наполеон с одной стороны беспокоил армию фельдмаршала Блюхера, а с другой — преследовал армию государей, отступавшую на Теплиц.

Разбитый в одно и то же время кронпринцем Шведским, Блюхером и графом Остерманом, потеряв много людей и пушек, а также страх, внушаемый его репутацией, Наполеон решился на отступление.

Он сделал большую ошибку, не желая отдавать ни одного из своих завоеваний. Он оставил сильные гарнизоны в Дрездене, Торгау и Виттенберге, ослабив, тем самым, свою армию. Ранее она уже уменьшилась за счет гарнизонов Данцига, Кюстрина и в Глогау, которые не имели никакой связи с французской армией и были, как бы брошены заранее. Следуя той же системе, он оставил многочисленный гарнизон в Магдебурге и весь корпус маршала Даву в Гамбурге.

Главным для Наполеона было разбить коалиционных государей, заставить их армии отступить; после этого все крепости снова стали бы его легкой добычей.

Но он боялся, что, отдав что-то, он проиграет в общественном мнении, это убеждение лишило его плодов всех побед. Он казался нерешительным в выборе направления, в котором ему следовало идти. Он совершил несколько маршей и контрмаршей, может быть, для того, чтобы скрыть свои настоящие намерения. Поражение Нея и полный разгром корпуса Виктора сильно осложнили его положение.