Воспоминания: 1802-1825. Том I - [92]

Через несколько дней генерал Дёрнберг вступил в Целле, на время оставленный неприятелем, но в тот же день был вынужден покинуть город, вновь занятый французами, прогнавшими наши аванпосты, которые отступили, перемешавшись с неприятелем, и потеряли много людей. Чернышев имел блестящее дело у Хальберштадта, но оба отряда под нажимом превосходящих сил противника были вынуждены вскоре переправиться на правый берег Эльбы и прекратить свои операции.

Генерал Вальмоден не сделал ничего, даже не заставил себе подчиняться. Теттенборн не пожелал находиться под его начальством, Чернышев ушел со всем своим отрядом и присоединился к графу Воронцову. Я был болен, Дёрнберг попросил дать ему другое задание. Было невозможно собрать под одним командованием летучие отряды, подобные нашим. Они были полезны и могли воспользоваться обстоятельствами только благодаря своей мобильности, которая, естественно, терялась при исполнении разработанного вдалеке плана. Эта малая война потеряла весь свой смысл, как только противник перешел в наступление и двинулся вперед крупными массами, и когда главные силы, определяющие судьбу Европы, возобновили борьбу в том месте, где Наполеон встретился с Александром.

* * *

Фельдмаршал Кутузов умер, приведя наши победоносные батальоны с берегов Москвы-реки на берега Эльбы. Но эти батальоны были слабыми, и наступали, по-прежнему не получая пополнений. Все, что составляло силы России, собранные под начальством Императора, не превышало 40 тысяч человек, можно сказать, что это были только кадры армии. Пруссия, несмотря на свои усилия, не могла еще собрать значительных сил, Саксония только заявила о своем нейтралитете, Австрия вооружилась, но не объявила, на чьей она стороне, и готовилась играть посредническую роль. Вся остальная Германия высказывалась в нашу пользу, но, испуганная огромными приготовлениями Наполеона, либо дала ему своих солдат, либо осталась робким зрителем того действия, от которого зависело освобождение от сковывающих ее цепей. Швеция только начала перебрасывать свои войска на театр ее былых побед. Во главе этой армии на берег высадился великий генерал, человек, преисполненный той прекрасной ролью, которую ему предстояло сыграть. Наполеон уже продвинулся к центру Германии, он вел за собой Италию, Голландию и огромное количество французов, чья национальная гордость требовала отомстить за обиду, нанесенную им в России. Два императора встретились под Лютценом, на равнине, известной благодаря смерти одного героя. Битва не имела решительного результата, с нашей стороны были сделаны ошибки, остались неиспользованными резервы, способные принести нам победу. Самая большая ошибка заключалась в том, что на следующий день не сочли возможным возобновить бой, и был отдан приказ об отступлении. В последний раз Наполеон снова казался более великим, чем когда-либо. Он вернулся в Дрезден победителем, а затем двинулся к Баутцену, заставив наши армии отступить.

Стало очевидно, что было ошибкой так скоро принять сражение. Каждый шаг, завоеванный Наполеоном, увеличивал его могущество, приучал к бою его новые пополнения и уменьшал мужество испуганной Германии.

Австрия предложила свое посредничество, и стороны сочли за счастье заключить перемирие. Были размечены демаркационные линии, и в этой позиции наша армия получила свои подкрепления, прусская армия увеличилась за счет новобранцев и волонтеров со всего королевства. Австрия, приготовившись к войне, решилась присоединиться к силам, воюющим против общего врага. Бавария примкнула к коалиции, сформировав свою армию в тылу Наполеона, шведы прибыли в Померанию, а победы Веллингтона в Испании приблизили опасности войны к границам Франции. В то время, когда происходили эти великие события, граф Воронцов с графом Чернышевым дошли до Лейпцига.

Успех сражения при Лютцене сделал возможным выдвижение французских войск из Бремена, они пошли оттуда на Гамбург. Мой брат, поставленный на дороге в этот город, был слишком слаб для того, чтобы сопротивляться, храбро сражаясь в течение целого дня, он покинул левый берег Эльбы и вернулся в Гамбург. Неприятель овладел Харбургом и несколькими днями позже захватил военные суда, которые должны были защищать реку.

Теттенборн по небрежности не позаботиться о средствах защиты; если бы он имел (что было очень легко сделать) хотя бы два десятка речных канонерских лодок, то он остался бы хозяином течения реки. А если бы на острове Вильгельмсбург был бы оставлен не пост в виде авангарда, как было в действительности, а сооружено хорошее предмостное укрепление напротив Гроссер-Грасброка, то французы, может быть, и не решились бы его атаковать. Имея господствующее положение на реке, они смогли легко высадиться ночью на остров Вильгельмсбург, выгнать оттуда слабый Ганзеатический отряд, который его защищал, и обосноваться там, на расстоянии малого пушечного выстрела от укреплений Гамбурга.

Эта операция произошла ночью, весь город был разбужен по тревоге, горожане схватили оружие, а женщины, захватив детей и имущество, стали убегать в направлении Альтоны. Население намеревалось защищать свой город. Гамбургцы слишком открыто выступали против французов, им не приходилось надеяться на их благородное прощение; они получили английские ружья, были готовы их раздать и сражаться каждый на своем месте. Немногочисленные русские войска под командой Теттенборна, состоявшие из одной лишь конницы, не могли ничего сделать для защиты города, Гамбург был почти предоставлен тогда собственным силам. Из всей регулярной пехоты там имелся только слабый мекленбургский батальон, присланный герцогом Шверинским в качестве свидетельства своего присоединения к общему делу. В Альтоне и ее окрестностях располагались значительные силы датских войск, которые надо было постараться привлечь к обороне Гамбурга. Дело это представлялось весьма затруднительным. В Копенгаген был послан князь Долгорукий, вызванный для того, чтобы сделать выгодные предложения датскому королю; последний направил в Лондон своего представителя с целью отменить совместное решение Англии и России, согласно которому Норвегия отдавалась во владение Швеции. Таким образом, Дания лишалась одной из лучших своих провинций, поэтому она предпочла союз с Францией союзу с Россией. С другой стороны, коалиция против Наполеона показалась датчанам настолько сильной, что они испугались потерять все, выступив против нее. В случае победоносного окончания войны Франция могла обещать заплатить Дании за услуги либо тем же Гамбургом, либо Мекленбургом, так как они оба выступали против нее. Мы же могли дать только смутные обещания, не имея средств их выполнить. Если война заканчивалась в нашу пользу, Ганновер пришлось бы возвратить королю Англии, и не представлялось бы возможным ни пренебречь обещанием, данным Швеции, ни лишить храбрых гамбургцев их независимости, ни раздробить Мекленбург, который присоединился к нашему оружию. Таким образом, было очень трудно заставить датского генерала поверить в то, что интересы его двора требуют защищать Гамбург на поле боя. Тем не менее, нам с Теттенборном это удалось, и впервые датские батальоны, застоявшиеся за время 40-летнего мира, пришли в движение, чтобы сразиться с французами.