Воспоминания: 1802-1825. Том I - [90]
Ночью я получил приказ покинуть эти места и направиться к Хавельбергу, что на Эльбе. Я шел через Ютербок, где покинул свой отряд и выехал в Берлин, чтобы получить там новые приказы графа Витгенштейна и отдохнуть несколько дней.
Там я более тесно познакомился с нареченной моего брата мадмуазель Алопеус, а также принял участие в празднествах, которые берлинцы давали в честь наших войск и своего генерала Йорка.
Генерал Йорк.
Полковник Теттенборн вошел в оставленный французами Гамбург, а мой брат — в Любек. Жители этих двух городов с радостным упоением встретили освободителей Германии и с республиканским жаром принялись вооружаться для защиты своей независимости. Из них под руководством полковника Теттенборна были сформированы войска, названные Ганзеатическим легионом. Чернышев находился около Магдебурга и искал возможность перейти Эльбу. Наша главная армия выдвинулась к Дрездену, в который вскоре с триумфом вступили Император и король Пруссии. Сразу после этого король Саксонии разорвал союз с Наполеоном и стал под славные знамена, которые успехи нашего оружия расправляли над поверженной Германией.
Генерал Дёрнберг, известный своими действиями против угнетателей своей родины и своей отвагой, при поддержке общественного мнения добился в Берлине счастливой возможности вернуться в Гессен с оружием в руках; ему дали 2-й егерский полк, один батальон прусских фузилеров, 4 орудия конной артиллерии и мой отряд. С большим удовольствием я встал под его командование, и мы выступили из Берлина, чтобы перейти в Хафельберг, где собирались войска, и где нам было приказано переправиться через Эльбу. Теттенборн получил приказ двигаться на Бремен, отряды Чернышева и самого Дёрнберга должны были совместно пытаться проникнуть в Ганновер. Можно было надеяться, что три небольших летучих отряда заставили бы всю эту часть Германии в массовом порядке поднять знамя восстания.
Это предположение, основанное на наших легких успехах вплоть до настоящего времени, было слишком преждевременным. Действительно, от русской границы французская армия только и делала, что отступала, ее преследовали и беспокоили такие отряды, как наш. Но французская армия усилилась всеми резервами, которые Наполеон затребовал из Франции и из подчиненных ему стран, она больше не боялась нас и была далека от того, чтобы покорно отдавать территорию. Она готовилась вновь завоевать то, что только что потеряла.
Теттенборн не нашел в себе сил что-либо предпринять против Бремена, он счел более удобным никуда не двигаться из Гамбурга и продолжал наслаждаться достатком и всеми почестями, которые предлагал ему этот город. Он удовлетворился тем, что выслал моего брата с небольшим отрядом на Бременскую дорогу, и поручил нескольким казакам найти способ войти в Люнебург с тем, чтобы побудить тамошних жителей к восстанию.
Напротив Хафельберга противник занимал маленький городок Верден. Мы скрыли свои приготовления к переправе на небольшой речке Хафель, впадающей в Эльбу рядом с Верденом. Как только все было готово, один казачий полк ночью переправился на другой берег и без боя взял в плен 150 французов, которые были оставлены в этом городе для наблюдения. Утром переправился весь наш отряд, а на следующий день за нами должен был последовать отряд Чернышева.
Ближе к вечеру наши аванпосты увидели неприятеля. Я вышел вперед, чтобы определить его численность, и, увидев многочисленные колонны пехоты, двигавшиеся непосредственно на Вербен, поспешил уведомить об этом генерала Дёрнберга, предложив ему оставить город, двинуться вдоль реки и вместе с транспортными лодками проследовать до места, где ночью было бы удобно перейти реку. У нас не было времени сесть на лодки в Вербене, и не было достаточных сил, чтобы отбросить врага. Неприятель мало обеспокоился сопротивлением, которое я пытался ему оказать с несколькими казаками, и направился прямо на Вербен, где захватил некоторое количество наших людей и обозных повозок, не успевших уйти из города. Я последовал за Дёрнбергом, и в двух милях ниже по течению мы все переправились на правый берег Эльбы. Наш отряд разместился на квартирах в Перлеберге, а отряд Чернышева — в Дёмице.
Через два дня мы вновь перешли Эльбу в Фербице, а Чернышев в Дёмице. Он двинулся к Ильцену, а мы к Зальцведелю. Протоптавшись там несколько дней, мы направились к Люнебургу, который нашли занятым сильным неприятелем. На некотором расстоянии от города мы спрятали всех наших людей, оставив на виду лишь несколько казаков. Дёрнберг хотел атаковать город, но Чернышев и особенно я, мы придерживались мнения, что атака невозможна ввиду сильной позиции Люнебурга, окруженного доброй стеной и располагавшего гарнизоном в 4 тысячи человек. Он мог быть атакован только через ворота, к которым можно было приблизиться, только пройдя по двум мостам. Наш спор был прекращен сообщением о том, что неприятель предпринял вылазку. Я приказал имевшимся у меня 200 гусарам двинуться по дороге, лежащей в овраге; за этими гусарами, состоявшими под командой храброго полковника Бедряги, последовал один казачий полк; они ехали в полной тишине, не замеченные противником, который видел только нескольких казаков и забавлялся их преследованием. Дождавшись момента, когда, по моему мнению, моя маленькая колонна, двигавшаяся по ложбине, должна была обогнать хвост неприятельской колонны, вышедшей из города, я подал сигнал, и в ту же минуту всё было опрокинуто. Две пушки, которые едва успели прицелиться, были захвачены, более 500 человек пехоты побросали оружие, а около сотни кавалеристов, находившихся в голове колонны, были нами преследованы и частично взяты в плен до того, как добрались до городского моста.
