Воспоминания: 1802-1825. Том I - [14]

Один киргиз взялся быть проводником, и после того, как двигаясь, весь день и часть ночи, не встретив ни одной живой души, не обнаружив ни следа жилища, ни единого деревца или ручейка, мы прибыли в Аблайкит[3] — имя, коим называют эти руины, возвышающиеся посреди очень высоких скал, некоторые из которых образованы из раковин. Природа этих нагроможденных скал, подобных чуду средь огромной пустыни, указывает на произведенную водами революцию, следов стекания коих более не видно. На одной из этих скал, очень высокой, на вершину которой довольно сложно вскарабкаться, мы с удивлением нашли некую разновидность водоема или резервуара воды, возможно имеющего 25 или 30 футов в диаметре, чья поверхность лежит в более 100 футах над равниной, а глубина столь значительна, что кажется невозможным ее измерить. Вода там очень прозрачная, свежая и отменная для питья.

Видны остатки стены, поднимающейся и опускающейся по различным глыбам скал, собранных в этом месте на пространстве в полверсты в длину и почти столько же в ширину, которая образовала совершенно закрытое ограждение, оставив только одно единственное отверстие на юге. Этот проем достаточно широк и очень хорошо сохранился; не хватает только створок двери; эта дверь выходит на достаточно просторное и ровное место, которое образует как бы центр этих скал и этой стены. Посреди этой маленькой лощины возвышаются остатки старого храма; в них еще различим фундамент, имеющий более 15 футов в высоту, более 120 в длину и 60 в ширину; в стороне от входа еще имеются остатки ступеней лестницы, которая простирается во всю ширину храма; ниже можно проникнуть в подвалы, но чересчур тесные для того, чтобы попробовать составить себе представление об их назначении. Весь этот массив состоит из камней, извлеченных из соседних скал, обтесанных в кирпичи длиною 4 и 5 футов, полтора в высоту и 2 в ширину.

Вся поверхность этого массива храма, по которой можно передвигаться без малейшего риска, является неким рядом сводов, покрытых обломками, среди коих можно найти куски тщательно обработанных камней, которые, по-видимому, являлись орнаментом к колоннам и архитравам.

Прошло почти 60 лет, как русские открыли эти развалины: согласно тем рассказам, что казаки из нашей свиты слышали от своих отцов, русские разрушили эти памятники, которые они нашли заброшенными, но еще достаточно сохранившимися; они надеялись найти здесь спрятанные сокровища, а принесли доход только несколько пергаментов столь тяжелых, что не смогли их развернуть, и отправили в Петербург. Я не знаю, сумели ли их прочитать, и что с ними стало. Но что достоверно, так это то, что они должны были вызвать самое большое любопытство; невозможно постигнуть, кто и с какой целью смог построить эти здания в страшной пустыне, пересеченной кочевым народом, без искусств, без законов и без религии.

Эти руины Аблайкита были бы достойны исследований, сопровождаемых подготовкой и долгой работой; невозможно, чтобы тщательно здесь копая, не найти у киргизов немного более удовлетворительного объяснения.

Несколько кибиток киргизов устроились возле маленького ручья, протекающего около этого места, и видя, что мы им не хотели никакого зла, несколько вооруженных мужчин верхом начали понемногу осваиваться с нами: они не смогли нам дать удовлетворительный ответ на все вопросы, что я задал, нас только предостерегли от того, чтобы прикасаться к мертвым телам и к брошенной одежде, кои мы могли бы встретить в этих местах; их покинули, так как они были опустошены эпидемией. Эта эпидемия являлась ничем иным, как оспой, которая свирепствовала у киргизов, что было намного опаснее, чем чума.

Мы провели ночь посреди этих скал и руин; менее, чем за двухмесячный срок я спал в Обдорске в устье Оби, окруженный самоедами и льдинами, и в Аблайките, в этой пустынной степи, среди киргизов и под открытым небом.

Мы обнаружили в маленьком ручье довольно сносную рыбу, которую менее любознательные для того, чтобы посетить руины казаки, ожидая нас, выловили и приготовили на породе сланца, который мы нашли между этими скалами и который служил нам сковородой. На следующий день мы покинули эти дикие и таинственные места и вернулись в Усть-Каменогорск.

Генерал Спренгпортен покинул этот участок границы и вернулся вглубь края, направляясь к Томску: этот довольно большой город, населенный несколькими очень богатыми купцами, почти в центре Сибири, был выбран императором Александром для столицы новой губернии, которая носит его имя; ее образовали, уменьшив Тобольскую и Иркутскую губернии, являвшиеся слишком обширными для того, чтобы быть управляемыми двумя губернаторами: несмотря на это сокращение, каждая из трех губерний Сибири является еще более обширной, нежели какое бы то ни было королевство Европы.

Вид Томска. 1806.

Край в окрестностях Томска очень красив и очень плодороден и станет, несомненно, одним из наиболее богатых в Сибири; вся эта губерния пронизана с юга на север прекрасной и широкой рекой — Енисеем, в который впадают другие достаточно важные реки, среди коих три Тунгуски, берущих свои начала в Иркутской губернии и впадающие в Енисей перпендикулярно. В месте впадения Тунгуски, наибольшем на севере, выстроен город Туруханск, который обогащается значительной торговлей, основанной на множестве пушнины, кою жители Туруханска — аборигены края, обменивают на табак и водку.