Воспламеняющая - [21]

– Отлично.

Энди вышел из офиса. Гравий скрипел под ногами. Звук, многократно усиливаясь, отдавался в ушах, словно он шагал по каменным хлопьям. Подойдя к зеленой изгороди, Энди обнаружил, что Чарли исчезла.

– Чарли?

Нет ответа. Он переложил гостиничный ключ с длинной зеленой биркой из одной руки в другую. Ладони вспотели.

– Чарли?

Тишина. Энди вспомнил автомобили, проехавшие мимо, пока он заполнял регистрационную карточку. Один вроде бы сбавил ход. Возможно, тот самый зеленый.

Сердцебиение участилось, посылая разрывы боли в мозг. Он попытался подумать о том, что будет делать без Чарли, но не вышло. Слишком болела голова. Он…

Из кустов донеслось тихое посапывание. Этот звук он знал очень хорошо. Метнулся к вечнозеленой изгороди, гравий полетел из-под ног. Ветки царапали ноги, цеплялись за полы пиджака.

Чарли лежала на боку на краю уходившей к мотелю лужайки, подтянув колени к подбородку и зажав между ними руки. Она крепко спала. Какое-то время Энди стоял над ней, закрыв глаза, потом потряс дочь за плечо, разбудив, как он надеялся, последний раз за эту ночь. Длинную, длинную ночь.

Веки Чарли дрогнули, она посмотрела на него снизу вверх.

– Папуля? – спросила она заплетающимся со сна языком. – Я спряталась, чтобы никому не попасться на глаза, как ты и просил.

– Я знаю, лапочка, – ответил он. – Я знаю, что ты спряталась. Пойдем. Пора в кровать.

22

Двадцать минут спустя они лежали на двуспальной кровати номера 16. Чарли уже крепко спала и ровно дышала. Энди еще бодрствовал, но его клонило в сон. Мешала только дикая головная боль. И вопросы.

Они провели в бегах около года. В это не верилось, хотя бы по одной простой причине: как можно быть в бегах, если ты работаешь, а твоя дочь ходит в первый класс? Нет, когда они жили в Порт-Сити, штат Пенсильвания, то бегали только в рамках программы контроля над весом. Их едва не поймали в Порт-Сити, и не потому, что в Конторе служили классные специалисты (хотя их отличало невероятное упорство, и это очень пугало Энди). Просто Энди допустил непростительную ошибку: временно позволил себе забыть, что они в бегах.

Зато теперь помнил об этом каждую секунду.

Как близко они подобрались? Они все еще в Нью-Йорке? Если бы он мог в это поверить: они не записали номер такси, они все еще пытаются выйти на него. Но скорее всего они уже в Олбани, ползают по аэропорту, как черви по куче отбросов. Гастингс-Глен? Может, доберутся сюда к утру, может, и нет. Гастингс-Глен в пятнадцати милях от аэропорта. Нет смысла позволять паранойе затаптывать здравый смысл.

Я этого заслуживаю! Я этого заслуживаю, потому что подожгла того человека!

И его собственный голос: Могло быть и хуже. Ты могла поджечь ему волосы. Или лицо.

Голоса в комнате призраков.

Новая мысль пришла в голову. Он вроде бы приехал на «веге». Когда придет утро, и ночной портье, выглянув из окна, не увидит автомобиля, что он решит? Что постоялец из «Объединенной американской компании торговых автоматов» уже отбыл? Или решит разобраться? Сейчас он ничего не мог с этим поделать. Потому что полностью вымотался.

Я еще подумал, что он какой-то странный. Выглядел бледным, больным. Сказал, что работает в компании, которая продает торговые автоматы, но не смог починить наш автомат, торгующий сигаретами.

Голоса в комнате призраков.

Он повернулся на бок, прислушиваясь к медленному, ровному дыханию Чарли. Он подумал, что они схватили ее, но она лишь забралась поглубже в кусты, чтобы никому не попасться на глаза. Чарлин Роберта Макги, Чарли с… всегда Чарли. Если они схватят тебя, Чарли, не знаю, что я тогда сделаю.

23

И последний голос, соседа по квартире, Куинси, шестью годами ранее.

Чарли исполнился год, и, разумеется, они знали, что ребенок у них необычный. Знали давно, с первой недели, потому что Вики стала класть младенца в их постель: если девочку оставляли в кроватке, подушка начинала… ладно, начинала тлеть. В тот вечер, когда они убрали кроватку совсем – не обсуждая свой испуг, слишком сильный и слишком странный, который нельзя было выразить словами, – подушка так нагрелась, что обожгла Чарли щечку, и малышка кричала всю ночь, несмотря на соларкаин, найденный Энди в аптечке. Первый год прошел как в тумане: без сна, в постоянном страхе. Мусорные корзины вспыхивали, стоило принести бутылочку чуть позже. Однажды загорелись шторы, и если бы Вики не находилась в комнате…

Но позвонить Куинси его заставило падение Чарли с лестницы. Она уже начала ползать и легко забиралась на лестницу на четвереньках, а потом спускалась тем же способом. В тот день с ней остался Энди: Вики отправилась в «Сентерс» с одной из подруг, за покупками. Она не хотела ехать, и ему пришлось буквально вытолкать ее за дверь. В последнее время она выглядела такой подавленной, такой утомленной. В глазах появилась какая-то обреченность, сродни усталости от боев, о которой рассказывают побывавшие на войне.

Он читал в гостиной, около подножия лестницы. Чарли забиралась наверх и спускалась: пятилась, не разворачиваясь. На одной из ступенек сидел плюшевый медвежонок. Энди следовало бы убрать игрушку. Но Чарли, поднимаясь, всякий раз обходила медвежонка, и это притупило бдительность Энди, точно так же, как усыпила его видимость нормальной жизни в Гаррисоне.