Воспламененные воспоминания - [33]

— Нравится! — зверски ехидничало оно.

— Ты еще спрашиваешь! Это… — она не могла подобрать к столь странному и в тоже время пугающему запаху слова, описать почувствовавшее прикосновение, — божественно, — наконец вырвалось изо рта и заволоклось пеленой густого едкого запаха.

— Божественно?! — Удивилось существо, — нет, это нереально и реально. Стоит открыть тебе глаза, как исчезнет блаженный запах, уберется прочь обратно ко мне, но в тоже время сейчас твои глаза закрыты и они не видят происходящее, а значит оно реально. Так ведь Анна?! — спросило Оно детским эхом тысяч маленьких детей.

— Я верю в твои слова, как и верила все это время. Ты мой бог! — воспела его она.

Но Оно не было не богом, ни дьяволом, не сатаной, ни ангелом с крыльями. Оно было таинственным скрытым ото всех созданием, которое способно на многие чудеса. Чудеса? Да, но они в каком-то роде могут быть и страшными и прекрасными, поучительными и рассудительными и многими другими. Оно являло собой поистине удивительное блаженное существо из другого мира, а мир этот — фантазия.

— Нет никогда не называя меня так, — огорчилось Оно. — Лучше зови меня…

Неожиданно резко из дрема ее вырвало что-то липучее, жирное, кажется чья-то рука. Это был Александр, сейчас он тряс ее тело.

— Мы продолжим потом… — разнеслось шепчущее эхо по комнате, но голос слышала только она и никто более, Саша продолжал трясти ее тело.

— Проснись Анна, проснись, пожалуйста! — чуть ли ни ревя, говорил через слезы Александр.

Анна закашляла, сначала кровь прошла по горлу, а затем вырвалась изо рта как бьющий из земли гейзер и на белой рубашке Александра отпечатались следы крови. Они начертили славные забавные узоры, растекаясь в разные стороны, оставляя следы своего пребывания навсегда. Но можно, же отстирать? Верно, но зачем, лучше выкинуть, думал он, Анна ведь уже не та что была раньше, да и я совсем другой. В голове у Анны пронеслись последние слова создания «Мы продолжим потом», оно сказало их так невинно и в тоже время пошло и уж как то совсем по-детски.

— Ты жива! — обрадовался-успокоился он и прижал ее тельце к себе в надежде утешить свои мысли о ее смерти, но тщетно, мысли лишь вновь заполняли пустующее место в мозгу Александра.

— Со мной все в порядке, — прошептала она, захлебываясь кровью.

— Прости меня! — плача произнес он, целуя ее в длинные волосы на голове.

Теперь Анна поняла, насколько же близко подступила смерть, и уже ждет ее по ту сторону жизни. «Может это создание и есть смерть?», врывается в ее мозг, проходя сквозь извилины.

— Пойдем спать.

— Сначала надо вытереть кровь.

— Верно.

Заснула Анна хорошо, но за всю ночь ее ни разу больше не посещало существо из вне, из не существующего мира для людей, — на ее взгляд — но что гораздо интереснее, слова, сказанные им застряли в голове и не давали покоя. Что оно должно показать ей такого, чтобы изменило ее представление о нынешней жизни! Смерть — прозвучал ответ в голове. Может и так, а может что-то другое непостижимое всему человеческому виду! Что-то такое, невообразимо реальное, способствующее новым языковым ощущениям, прикосновениям неизвестного, неизбежного, старающееся сплести воедино все чувства, уничтожить материю-завесу реального мира, стереть воображаемые границы тьмы и света, в конце концов, ринуться потоком нескончаемых слез в человека, и тогда он начнет понимать и видеть все по-другому, не так как обычно и все.

Нет. Нельзя. Нельзя останавливаться на достигнутом, нельзя отдыхать и расслабляться, предвкушая подступающую смерть. У нее нет права. Она должна бороться за выживание, за способность жить, как любой из живущих живых организмов делает это из века в век, тысячелетиями, вечное время, так и она должна следовать этому. Это больше не ее жизнь? Ее судьба принадлежит ей с тех самых пор, как она родилась на свет, — я конечно не отрицаю того, что ее воспитали родители на свой так сказать вкус и цвет, предпочтения и разногласия, взгляды на мир, но все прожитые годы именно Анна делала какой-либо выбор — и теперь она, это — плод своих свершений, она то что есть.

С тех пор как Анна кивнула в ответ на предложение странного неизвестного существа, ее жизнь превратилась в череду отвратных, а порой и красивых, великолепных, временем жалких, беспомощных воспоминаний и фантазий. Оно пользовалось ею как пуховой игрушкой, творило что хотело и все равно она не сломалась, не превратилась в послушную куклу на привязи, а только укрепилась ее вера в Оно. Она почитала его или ее, отдавала что могла, делала, что ей говорили, и наконец Анна осознавала свои действия. Сейчас уже поздно отступать. Надо идти. Другого выхода явно нет. В конце жизненного пути ведь смерть!

Рисуя в подробностях картину своей кончины, Анна поняла, что не могла вынести этого. Как бы ни приходилось каждый раз думать о том, как она уйдет из жизни, все время возвращалось чувство опасности, что-то подсказывало, стоит умереть и начнется новый кошмар, хуже того что творится сейчас.

Анна подошла к самой последней стадии рака — то есть, опухоль в груди благополучно процветала и жила как хотела, плюя на нее, хотя у опухоли и мозгов и мыслей нет, но все же это можно представить. Снимается человеческая кожа, но сначала необходимо сделать скальпелем надрезы в разных частях груди и только затем приступать к действию. Далее берется медицинская электропила, и разрезаются плоть и мясо посередине груди, с помощью подручных инструментов открываются внутренности внутри. Вот мы с вами и увидели рак. Посмотрите вот он, в стороне большая ненормальная человеческому телу аномалия серого цвета, наросшая единым куском, отхватившая огромную часть женской груди и все еще продолжающая свою кропотливую работу по освоению новых горизонтов. Опухоль — так ли страшна она?! Страшна сама боль, созданная ею, но никак не она, а боль должна быть больна, и неимоверно и невыносимо и болезненно больна. И вот грудь распирало от боли внутри, нескончаемой, ноющей, несусветной, неповторимой, болезненной. Успешно приближаясь к состоянию, когда все становится нипочем, Анна не боялась смерти, боялась лишь того что будет потом, а может и ничего не будет. Все это лишь ее фантазии и домыслы.