Воспламененные луной - [21]

Волк требовал мгновенных действий, и жажда тела способствовала тому, что это требование почти невозможно было игнорировать.

Зверь взывал, чтобы его освободили, либидо Барра изнывало от потребности, а разум боролся с ними обоими. Искал объяснение своему чувству иного, от которого он не мог избавиться в памяти. Его мозг волновала эта проблема. Как она могла лгать ему, и он этого не ощущал? Лэрд был уверен, что она ему лгала.

Его прекрасная, соблазнительная Сабрина лишилась памяти не более, чем он сам. Что за игру она вела, он не понимал, но ясно, что ее переживания о происходящем с матерью Бриджит – Соркой – были искренни.

Открытое сострадание Сабрины лишь заставило Барра желать ее еще больше, но наравне с этим ее явный обман мешал ему довериться ей полностью.

Мог ли он уложить в постель девушку, которой не доверял? Его волк рычал – «да». Самец в нем встрепенулся в ответ, но как и раньше, Барр не приблизился к разрешению своих сомнений.

- Выглядишь так, словно рассматриваешь вторгшегося на твою территорию англичанина, но пахнешь так, будто сам желаешь овладеть мной. - Безразличие в ее голосе говорило об осведомленности в том, что с ним происходит, а слова еще больше подтвердили это.

И он знал. Не понимал, но знал, что это была правда.

- Ты – крикт, но скрываешь свою волчью натуру так хорошо, что даже я не могу ее ощутить.

- Я не принадлежу к волкам, - отвращение, с которым ее губы произнесли слово «волк», не оставило сомнений.

Пока еще …

- Ты должна быть волком. Ты не обыкновенный человек.

- У людей есть собственная сила.

- Да, есть, но ты – крикт.

Она не отрицала, но упрямо стиснула рот, что говорило ему без слов, что она не ответит.

- И ты ничего не забыла, кроме, пожалуй, как говорить правду.

Этого должно было хватить, чтобы сдержать его влечение, но ее упрямство и наравне с этим внутренний дух приводили к трате последних сил на защиту. Эта девушка была ему ровней.

Глаза цвета плодородной, богатой земли опасливо сузились.

- Ты называешь меня лгуньей?

- Нет, – Барр научился на ошибках Талорка и не будет голословно обвинять, пока не поймет ситуацию целиком.

Он не скоро забудет результат глупости Талорка с его собственной женой. С тех пор друг глубоко печалился и сожалел, но ничто уже не могло стереть их воспоминания.

- Я не называю тебя лгуньей, но думаю, что ты скрываешь от меня правду.

Взгляд ее стал хмурым и вызывающим, но она оставалась немой и неподвижной.

- На самом деле ты не лжешь, не так ли?

- Нет. - Слово содержало в себе смысл часового разговора.

- За тобой следует ложь, нагроможденная одна на другую, чтобы защитить первую, - предложил он дальше.

- Если я лгала, ты должен был сказать это, будучи старшим криктским воином, кем ты и являешься.

- Мои чувства говорят одно, но инстинкты – другое, - и как было это возможно, он удивился.

-Ты доверишь инстинктам над ощущения своего волка?

- В этом случае? Да, - пока, тем временем волк не учуял лжи, беспокойно съедало его изнутри, так как он был уверен, что все не так, как кажется. Но в тоже время те самые инстинкты говорили ему заявить на нее права. И он не собирался их отрицать.

Барр приблизился к кровати, по крайней мере, в его сознание поселилась всего одна мысль: он овладеет ею этой ночью.

Глава 6.

Барр, крадучись, двинулся к кровати, словно кот, а не волк, которым он являлся, посылая дрожь предвкушения и касаясь нервов естества ворона Сабрины. Глаза цвета грозовой тучи следили за ней с властью древних жрецов, служившие когда-то их единому клану. До того, как волки решили, что Вер-птицы не заслужили быть криктами.

Устные предания гласили о тех временах: о жрецах, целителях и вождях, но не рассказывали о волке, способного захватить ворона лишь одним взглядом.

Ничто не готовило ее к встречи с Барром в донегальском клане. Ни одна из историй не помогала ей понять, что делать с такими сильными чувствами, что они подрывали основы ее контроля и вызывали желания, которые нельзя было отрицать. И не важно, что она была абсолютно уверена, что связь с волком приведет к ужасным последствиям.

Едва тело приготовилось к неминуемому спариванию с волком, как в ее разуме раздался предупреждающий крик. Мозг настаивал не поддаваться желанию, но тело отказывалось подчиняться ему.

Впервые в жизни разум Сабрины был не в состоянии отстоять свои позиции, а хваленный контроль был похоронен под пылающими углями желания. Инстинкты ворона требовали ответить на него, сжимая и увлажняя лоно. Никогда не знавшие наслаждение от ласк любовника соски затвердели от страстного желания.

Расслабились мышцы, которые в обычном состоянии были напряжены и готовы в любой момент вступить в бой, позволив ногам немного раскрыться под накрытым одеялом.

От витавшего в воздухе аромата ее возбуждения крылья носа Барра затрепетали. Достигнув кровати, он откинул одеяло. И девушка позволила ему это, не предпринимая попытки прикрыть ожидающую его взгляда наготу. Страстное желание тела затмевало всякую веру, что ей необходимо избежать этого соития.

Он глубоко вдохнул, прикрывая глаза тяжелыми веками:

- Ты хочешь меня.

- Да, - не имеет смысла отрицать это от него или от себя.