Воспитание жизнью - [50]

По дороге домой мы успели поссориться. Трамваи уже не ходили, и нам предстояло большое расстояние пройти пешком. В одном месте, чтобы сократить путь, я решил свернуть с улицы налево: там проходила тропинка, которая позже снова выходила на улицу. Но Анжела скомандовала:

— Держитесь правее, улицей дойдем быстрее.

— Вздор, — сказал я, — пойдем налево.

— Нет, направо!

— Налево!

— Направо!

— Можете идти направо, если вам так хочется, — сердито сказал я. — Посмотрим, кто из нас быстрее спустится!

Мы расстались. Я зашагал по тропинке, причем не очень быстро, чтобы девушка не упрекнула меня в обмане: я и в самом деле первым подошел к месту, где тропинка выходила на улицу. Но мне недолго пришлось ждать.

— Вы устали, — съязвил я, увидев запыхавшуюся девушку.

Анжела отвернулась и засеменила дальше.

— Теперь вы, вероятно, еще и обижены?

— Вот еще!.. — Она еще больше ускорила шаг.

«Ну и пусть», — подумал я.

Мы разошлись, не попрощавшись и не условившись о встрече…

Всю неделю и на работе, и дома я думал о девушке. Обрадовался, когда наступила суббота. Но ее в клубе не оказалось. Я прождал в зале час, потом еще полчаса, но ее все не было. Еще полчаса… Мне уже хотелось уйти, но я все же остался еще на десять минут. Тут вошла она. Оглядела зал и увидела меня. Сразу же направилась ко мне, остановилась около моего столика, озорно улыбнулась и спросила:

— Вы меня долго ждали?

С тех пор мы больше не расставались.

Мы встречались регулярно по субботам и воскресеньям и чаще всего были вдвоем. Анжела умела отделываться от подруг, что было не так-то просто. Особенно назойливой была толстая Герда, которая липла к нам, как репейник. Но, к счастью, она быстро нашла друга — того самого верзилу, которого я отвадил от Анжелы. Сначала я удивился, что Герда выбрала именно его (позднее я уже не удивлялся), но это занимало меня недолго, так как мы с Анжелой были рады, что нас наконец оставили в покое.

В будни мы почти не встречались, потому что были заняты учебой. Как это ни странно, но вскоре наша страсть к танцам прошла. Мы часами бродили по улицам и любовались витринами магазинов. Иногда катались на лодке на озере Тон. Но чаще всего гуляли в городском парке (благо, вход был свободный).

В квартире вдвоем не оставались ни разу. У нас мешала моя сестра Анна, а Анжела не хотела, чтобы у нее дома знали о наших отношениях.

— Неужели твоя тетя так строга с тобой? — спросил я однажды Анжелу.

Мать Анжелы, я это знал, умерла вскоре после войны, и я никогда не спрашивал девушку о ней: не хотел вызывать тяжелых воспоминаний. Тетя же вот уже около десяти лет вела хозяйство архивариуса Петермана.

— Тетя? — переспросила Анжела. — О, Фреди, тетя очень строга.

— И все же она позволяет тебе пропадать по субботам и воскресеньям.

— Она всегда узнает об этом потом, — объяснила Анжела, — потому что каждую субботу, сразу же после ужина, уходит на богослужение. А до ее общины очень далеко.

— Так, — сказал я, улыбнувшись. — Но что может иметь против нашей дружбы твой отец?

— Папа стар, а пожилые люди порой мыслят старомодно: сперва обручение, потом поцелуй. Конечно, только в присутствии старших.

— Твой отец, наверное, любит тебя?

— Очень.

— А что он говорит, когда ты по субботам отправляешься на танцы?

— Мы же теперь почти не ходим туда, Фреди.

— А если…

— Тогда я ему ничего не говорю.

— Не понимаю…

— Папа всегда очень занят. Придя с работы из городского архива или из краеведческого музея, он читает Гёте, Хёльдерлина, изучает греческую и римскую историю. В таких случаях я просто решаю свои проблемы.

Иногда Анжела ставила меня в неудобное положение. Сейчас мне смешно, а тогда было неприятно. Достаточно рассказать одну из таких историй.

Мы были знакомы больше года. Довольно часто, особенно летом, мы заходили в кафе-молочную на вокзале. Анжела очень любила лакомства, особенно ананасное мороженое. Разумеется, платил всегда я, а так как Анжела в своих запросах была отнюдь не умеренна, мне не раз приходилось в туалете считать деньги, которых всегда было мало, так как более половины своего ученического заработка я отдавал матери.

В то время в кафе-молочной, видимо для привлечения молодежи, стоял музыкальный автомат. В тот день, еще до того как мы заняли места, Анжела подошла к автомату и опустила две монеты.

— Послушай, Фреди, сейчас услышишь мою любимую песню! — сказала она мне.

Через несколько секунд я услышал популярную тогда песенку о невесте, напрасно ожидавшей жениха…

Анжела несколько раз подходила к автомату, опускала монету, возвращалась к столику, подпирала подбородок кулачками и плавно покачивалась в такт музыке.

— Прекрасно, Фреди! — В этот момент Анжела забывала про мороженое, ананасное мороженое со сливками!

Я подумал, что песенка скоро надоест ей, но глубоко ошибся. Я не поверил своим ушам, когда услышал:

— Фреди, у меня больше нет мелочи.

— Ну и что?

— Дай мне сорок пфеннигов мелочью!

— У меня нет.

— Посмотри получше!

К сожалению, деньги нашлись. И кафе снова наполнила музыка. Посетители забеспокоились. Хозяин, стоявший за стойкой, нахмурился. Но Анжела ничего не замечала. А из автомата неслось:

О мой суженый,