Воспитание поколений - [135]

Нос нам служит и дверцей, куда входит воздух, и дымовой трубой.

А горит в нашей печке то, что мы едим. От этого у нас тело всегда тёплое». 

Ильин искусно связывает в этой книге явления, на первый взгляд различные, непринуждённо переходит от одной темы к другой путём самых простых и естественных ассоциаций. Он даёт не детализированное, но законченное, ясное представление о предмете, которому посвящает рассказ.

За очень редкими исключениями, сравнения Ильина не только выполняют свою основную педагогическую функцию — объяснить неизвестное при посредстве известного, — они не только безукоризненно точны, но и несут дополнительную нагрузку: своей неожиданностью прочно закрепляют в сознании понятие или представление о вещи и пробуждают личное эмоциональное отношение к ней.

Поиски таких сравнений — работа художника.

И почти всегда у Ильина эти поиски удачны. Очень редко можно найти у него сравнение, которое не выполняет своей основной функции — не упрощает, а усложняет понимание. В книге «Который час?» Ильин, чтобы дать представление о том, как регулятор тормозит гирю в часах, сравнивает его с турникетом. Но турникеты почти вышли из употребления. Они, пожалуй, менее знакомы читателю, чем зубчатое колесо — регулятор часов. Автору приходится объяснять, что такое турникет. А это затягивает сравнение почти на страницу и, в сущности, делает его ненужным: проще было прямо объяснить, что такое регулятор.

Мы привели это неудачное сравнение, чтобы оттенить точное попадание в цель таких сильных своей лаконичностью, образностью, простотой сравнений, как «человек-печка» или «уголь в железе растворяется, как сахар в воде».

… Все книги, о которых шла речь, объединены позднее автором в одну — «Рассказы о вещах». Они не только дают определенный круг знаний, но и развивают у читателей наблюдательность, приобщают их в какой-то мере к методам экспериментирования и изобретательской работы, пробуждают интерес и к расширению знаний, и к самостоятельным попыткам творческого труда.

Воспитательное значение этих книг определяется общей для всех них идеей, организующей материал: цивилизация создана непрерывным, напряжённым и многогранным трудом человечества — и накоплением наблюдений над природой, и работой над практически полезной реализацией этих наблюдений, и теоретическими исследованиями, и упорными поисками все лучших решений каждой технической задачи.

«Рассказы о вещах» вызывают у читателей уважение к человеческому труду и восхищение им.

Так, уже первые книги Ильина показали, что возможен и плодотворен отличный от принятого прежде, более широкий и углублённый подход к научным и техническим темам в литературе для детей, возможны и плодотворны иные литературные методы раскрытия темы; они позволяют книгу познавательную обогатить важной для воспитания подростка идеей, органически пронизав ею материал, и вместо научно-популярной дать книгу научно-художественную.

3

В 1930 году была опубликована книга М. Ильина, посвящённая работам первой пятилетки, — «Рассказ о великом плане».

Выйдя из круга тем, привычных для детской научно-популярной литературы, писатель нашёл своё призвание. Особенность его в том, что Ильин не только историк техники, но и публицист. Прежде всего публицист!

Публицистики для детей как особого жанра, отличного от публицистики для взрбслых, почти не существовало. «Рассказ о великом плане» был поэтому книгой нового жанра.

В «Рассказах о вещах» найден верный тон разговора с детьми о науке и технике, найден метод изложения исторического и технического материала. Ильин стремился укрепить интерес читателя к технике, к науке.

К 1930 году, когда вышел «Рассказ о великом плане», пробуждать или укреплять интерес подростков к технике значило бы ломиться в открытую дверь. Страстный интерес, острое любопытство уже существовали, и в первую очередь к той технике, которая создавалась у нас.

Начались грандиозные работы первой пятилетки. Они стали центром интересов огромного большинства советских людей, занимали главное место в газетах для взрослых, отвоевывали себе столбцы, страницы в детской периодике.

Но лишь понемногу, отрывочно узнавали ребята иногда кое-что о Кузбассе, иногда о тракторах или новых электростанциях. Цельного представления о пятилетке, о её значении для будущего родины у подростков не было. Они могли почувствовать размах и напряжение работы, её пафос, читая динамичную, острую поэму Маршака «Война с Днепром». Впрочем, и эта книга, появившаяся в 1931 году, осталась почти одинокой. Её не могли поддержать очень скучные, не учитывавшие особенности детского восприятия брошюры и статьи в пионерских журналах, газетах, где схематично пересказывались статьи из газет для взрослых. Появлялись, впрочем, и хорошие рассказы о технике. Но они были или вовсе не связаны с экономикой и политикой первой социалистической страны мира, или связаны совершенно формально, общими фразами, лишёнными всякой конкретности и образности, фразами, не затрагивавшими чувств и большей частью не доходившими до сознания подростков.

Педагоги в школах ещё редко умели, да и не всегда считали нужным, связывать материалы урока с самыми острыми интересами современности. Проходили беседы о пятилетке на пионерских сборах. Они обычно страдали тем же недостатком, что и брошюры, — неконкретностью.