Воспитание драконов - [99]

В машине было так тепло и уютно, что она зевнула и, уткнувшись головой в стекло, стала засыпать. Она слишком устала, чтобы думать об охотнике, о темном рыцаре или о кэндлстоне. Единственное, что ее тревожило, — это состояние Билли. Он выглядел ужасно, точно хладный труп героя, которого вынесли с поля боя на щите.

Бонни попеременно то проваливалась в сон, то просыпалась и принималась молиться. Так прошло примерно с полчаса, пока она не услышала шум. По просеке в ее сторону ехал внедорожник, из-под колес которого летели листья, грязь и снег. Он остановился, мистер Фоли выскочил, автомобиль помчался дальше. Бонни заметила промелькнувшее в окне лицо матери Билли, сидевшей за рулем. Она выглядела встревоженной, усталой и испуганной.

Мистер Фоли сел на водительское сиденье, и они поехали по ухабистой лесной дороге. Он повернулся к Бонни, которая смотрела прямо перед собой, подавшись вперед из-за рюкзака. Она нахмурилась, представив себе, что он мог о ней подумать. Ее лоб и щеки были покрыты засохшей коркой грязи, слез и крови. Она, наверное была похожа на замерзшего уличного бродягу.

— Тебе холодно? — спросил он.

— Нет, я уже согрелась. — Она шмыгнула носом, глотая слезы.

— Больница здесь недалеко. Я уверен, что профессор и Уолтер успели вовремя.

— Будем надеяться, — пискнула Бонни. Ничего другого она не смогла выговорить из-за спазма в горле.

Мистер Фоли сбавил скорость перед большим ухабом, а затем остановился, вытащил чистый носовой платок и вытер грязь под ее левым глазом.

— Что ты делала все это время, когда я тебя оставил? — ласково спросил он.

— Я лучше не буду рассказывать. — Тут Бонни не выдержала, расплакалась и спрятала лицо в ладонях.

Мистер Фоли, положив ей руку на плечо, пожал его и тихо посоветовал:

— А ты не торопись. — Он утопил педаль акселератора. Машина двинулась вперед и скоро повернула на мощеную дорогу. — Я понятия не имею, что случилось там, наверху, но в одном я уверен. — Он сделал глубокий вдох и закончил: — Кровь, что у тебя на лице, была пролита за правое дело.

Бонни подняла голову и торопливо смахнула слезы. Потом шмыгнула носом и кивнула:

— Спасибо. — Когда она повернулась к нему, их глаза встретились. Она улыбнулась сквозь боль. — Спасибо, что вы мне верите.

Билли открыл глаза. Сначала он видел только белые стены впереди и слева — с какими-то инструментами на блестящих серебряных крючках. Справа с потолка свешивалась бледно-желтая занавеска, а прямо перед ним был складной столик, на котором стоял кувшин с водой и стаканчик из пенопласта. Он хотел повернуть голову направо, но почувствовал острую боль в левом виске. Билли поднял руку и потрогал голову. На голове была толстая повязка из бинтов, основание указательного пальца было заклеено пластырем. За рукой потянулась тонкая пластиковая трубка, не отпускавшая ее далеко. Он поднял глаза и увидел вверху флакон капельницы на металлической подставке.

— Я в больнице? — пробормотал он.

Теплая рука накрыла его ладонь.

— Билли?

Он повернул голову на голос, хотя было очень больно.

— Мама?

Мама встала и сжала его ладонь в своих ладонях.

— Билли. Добро пожаловать обратно.

— Обратно? А где я был?

Она расплылась в улыбке:

— Ты два дня лежал без сознания. Ты помнишь, что случилось?

Билли поморщился и попробовал сесть.

— О-ох! Голова! — Он медленно опустил голову обратно на подушку и повернулся к маме. — А дракон… то есть папа… он выжил? Ты знаешь?

— Да. С ним все хорошо. — Она погладила его по руке, желая успокоить. — Но ты был довольно серьезно ранен, и тебя привезли сюда.

— Сюда? Куда «сюда»?

— В Элкинс, в больницу Дэвис Мемориал.

Билли снова поднял руку:

— А почему у меня пластырь на пальце?

— Я не позволила им его снять, так что они просто залепили пластырем.

— Что ты им не позволила? Палец отнять?

— Да нет, дурачок! Не палец.

Он чувствовал себя совершенно растерянным и не понимал ничего из того, что говорила ему мама.

— А что случилось?

— Сейчас кое-кто придет и все тебе расскажет.

— Кто? Уолтер? Профессор? Я помню, что видел их, но…

Мама приложила палец к его губам:

— Не волнуйся. Врач предупредил, что ты, вероятно проснешься сегодня утром, и все пришли и ждут за дверью, но можно входить только по одному. — Она встала и шагнула к двери. — Сейчас войдет первый, а я вернусь позже.

Билли все-таки не понял:

— Все пришли?

Как только мама вышла, в палату вошла медсестра. Она измерила пульс, температуру, проверила капельницу, сказала ему какие-то хорошие слова, но Билли не слушал. Он смотрел на дверь и гадал, кто же там ждет, чтобы все ему рассказать. Оцепеневший от боли, он помнил только картины сражения его отца с охотником, а другие события, произошедшие на горе, были словно покрыты туманом.

Прошло несколько секунд, и в дверь заглянула Бонни. Когда она увидела, что Билли открыл глаза, она, вопреки своей хромоте, чуть ли не со всех ног бросилась к его кровати. Она обняла его за плечи, потом схватила его руку и запела, точно луговой жаворонок.

— Билли, как я рада тебя видеть! Я боялась, что мы тебя потеряем!

Он слабо улыбнулся:

— Наверное, я вроде дурной привычки. От меня так просто не отделаться.