Воспитание чувств - [96]

Окончательно сгладить неловкость помогло вмешательство Геро. Виконт согласился простить своего трепещущего сподвижника при условии, что тот вернет все украденное имущество. Что и было проделано немедленно, а после того как его светлости пришла в голову счастливая мысль пригрозить отправить грума обратно в Лондон, если тот еще раз позволит своим низменным инстинктам взять над собой верх, Джейсон поспешно и абсолютно добровольно вернул достопочтенному Мармадюку табакерку для нюхательного табака, которую тот, по собственному уверению, куда-то задевал еще в городе.

Когда дело ко всеобщему удовлетворению было улажено, атмосферу дружеского и непринужденного веселья более ничто не омрачало. Праздники прошли в играх и развлечениях, включая охоту на фазанов, бал и большие гонки на фаэтонах между Геро и сестрой Ферди, леди Фэйрфорд, считавшейся недурной наездницей и бросившей новобрачной шутливый вызов. Джентльмены, приняв происходящее с огромным воодушевлением, начали спорить об условиях гонок, выбирать подходящий маршрут и делать ставки. Фаворитом, естественно, считалась леди Фэйрфорд, но мистер Рингвуд, полагая, что на карту поставлена его честь, поддержал свою ученицу и дал ей несколько весьма дельных советов. Леди Фейкенхем назвала их сборищем бездельников и сорвиголов, однако, в общем, не выдвинула более никаких возражений против предложенной авантюры.

Гонки состоялись на обширной территории поместья Фейкенхем-Манор, и Геро, в точности выполняя полученные от мистера Рингвуда наставления, выиграла их, обогнав свою соперницу на несколько корпусов. Виконт пребывал в полном восторге. Он заявил, что его Котенок – блестящая наездница, идеально управляющаяся с упряжкой; а когда тем же вечером за ужином в ее честь поднимались шумные и многословные тосты, на лице его была написана такая гордость за нее, что сердце Геро готово было выскочить из груди. Она, мило порозовев, покачивала головой и с любовью поглядывала на него.

Леди Фэйрфорд, имеющая обыкновение изъясняться совершенно по-мужски, заявила: Геро превзошла ее по всем статьям; лорд Фейкенхем высказал свое просвещенное мнение, которое заключалось в том, что даже сама Летти Лейд в свои лучшие дни не смогла бы соперничать с Геро; а мистер Рингвуд просто добавил: его ученица проявила себя во всей красе.

Но скачки, забава вполне невинная сама по себе и способная доставить одно лишь удовольствие, привели к катастрофическим последствиям. О них, естественно, заговорили, и слухи о том, что в городе появилась новая опасная наездница, достигли ушей леди Ройстон, супруги одного азартного баронета, которая и сама весьма недурно управлялась с вожжами. До сих пор она не обращала особого внимания на жену Шерри, будучи на несколько лет старше нее, да и не считая нужным тратить время на представительниц собственного пола. Но однажды, встретив Геро в доме общего знакомого, леди Ройстон оказала девушке честь, заговорив с ней, слегка насмешливо, вслух рассуждая о том, каков был бы итог, вздумай супруга виконта потягаться с ней в искусстве управления экипажем.

Идея эта пришлась весьма по душе светским щеголям, собравшимся вокруг двух дам. Поклонники леди Ройстон клятвенно уверяли: никто не в состоянии победить ее светлость, но один из джентльменов, присутствовавший на скачках в Фейкенхем-Манор, верноподданнически заявил, что готов поставить на леди Шерингем. И очень скоро то, что поначалу представлялось лишь непритязательной шуткой, обрело реальные черты. Леди Ройстон предложила Геро посоревноваться с ней на выбранной дистанции, жена Шерри приняла вызов, были выбраны судьи и хронометристы, согласованы правила, назначена дата и сделаны ставки.

Местом встречи был выбран Эпсом; вскоре предполагаемое мероприятие стало самым обсуждаемым событием в городе. Геро, мечтая о победе, которая зажжет теплый огонек гордости в глазах Шерри, а саму ее поставит вровень с первыми законодательницами мод в высшем свете, оказалась слепа к признакам, которые должны были предостеречь ее, что таковое предприятие было слишком смелым, дабы с лучшей стороны рекомендовать девушку самым ревностным хранительницам устоев.

Леди Сефтон в городе не было; Шерри охотился в Лестершире вместе с мистером Рингвудом и лордом Ротемом; даже мисс Милбурн все еще гостила в Северн-Тауэрз. Единственным человеком, обладающим необходимым опытом и предусмотрительностью, оказалась миссис Бэгшот, но, поскольку Шерри заклеймил сию леди вместе с ее дочками как стадо гусынь, то не было ничего удивительного, что Геро пропустила мимо ушей суровую нотацию, которую прочитала ей кузина Джейн.

Мистер Рингвуд, вернувшийся в Лондон днем позже с сильной простудой, слег в постель и ничего не слышал о Дамских гонках. А вот лорд Ротем, который и сопроводил его в город, узнал о них; и, хотя он был не из тех, кто склонен придавать чрезмерно большое значение приличиям, счел, что жене Шерри не к лицу принимать участие в состязаниях колесниц. Он проконсультировался с достопочтенным Ферди относительно уместности сего действа, и тот, без всякой задней мысли поддержав Геро в ее стремлении победить, был поражен в самое сердце столь вопиющим нарушением приличий. Он заявил, что не понимает, почему не подумал об этом раньше, и задался вопросом, что же, черт возьми, делать сейчас, когда ставки приняты, день назначен и прочие приготовления завершены? Лорд Ротем согласился с ним, что придумать выход из ситуации теперь очень трудно, однако, отложив решение до утра, рассудил: необходимо связаться с мистером Рингвудом, на здравое суждение которого неизменно полагался.