Воспитание чувств - [120]

Сочинение подобного литературного шедевра, вполне естественно, потребовало от достопочтенного Ферди прибегнуть к поискам укрепляющего средства. К счастью, в одном из графинов на буфете обнаружился бренди. Ферди налил себе щедрую порцию в большой бокал и, поскольку он всегда оставался чрезвычайно щепетилен в вопросах хорошего тона, добавил постскриптум: «Выпил у тебя бокал бренди».

Обиталище мистера Рингвуда Ферди покинул с чувством, человека чести, сделавшего все, что в силах; бренди придало ему храбрости, и он отправился на Хаф-Мун-стрит. Дом был погружен в темноту, поэтому прошло некоторое время, прежде чем он добился ответа на свой настойчивый стук. То обстоятельство, что дверь в доме Шерри открыть было некому, показалось Фейкенхему чертовски странным, и он уже начал спрашивать себя, не ошибся ли номером, когда на втором этаже распахнулось окно и Шерри сонным раздраженным голосом осведомился, кого это, черт возьми, принесло к нему в гости в такой час.

Ферди, подняв глаза на смутный профиль кузена, воскликнул:

– Привет, Шерри, старина! Какого дьявола ты там делаешь?

– Это ты, Ферди? – разгневанно осведомился Шерри. – Это я должен спросить: какого дьявола ты там делаешь, если разбудил меня посреди ночи?

– Как, ты уже спал, Шерри? – не веря своим ушам отозвался Ферди. – Но ведь еще очень рано! А я пришел поболтать с тобой. По важному делу.

– Ох, дьявол! Ты опять надрался до чертиков. Как же ты мне надоел, Ферди! – раздраженно заявил Шерри.

Он исчез и через несколько минут отворил дверь, впуская кузена. Ферди вошел, приветливо улыбаясь, но предложение занять свободную спальню отклонил.

– Я должен вернуться в «Уайтс», после того как поговорю с тобой, Шерри, – сказал Ферди. – Меня там ждут друзья. А чего это ты улегся в постель?

– Проклятье, уже второй час ночи! – ответил Шерри. – Кроме того, завтра я еду в Бат.

– Ну и что? – возразил Ферди. – Я тоже еду в Бат, но я не ложусь спать в час ночи. С какой стати?

– Ты пьян. И в Бат ты не едешь.

– Еду. Пришел сообщить тебе об этом. Мне вдруг захотелось поехать с тобой.

Шерри, прищурив глаза, уставился на него, подняв повыше свечу, которую держал в руке.

– Зачем? – спросил он.

– Ты мне нравишься, Шерри. Сам не знаю, почему, но так оно и есть. И всегда нравился. Если ты едешь в Бат, значит, и я еду туда же.

– Теперь я точно знаю, что ты пьян! – с отвращением воскликнул Шерри.

– Ничуть не бывало. И Джил мне тоже нравится. Я не из тех, кто оставляет друзей в беде. Ты едешь в своей коляске?

– Да, но…

– Тогда захвати меня на Кэвендиш-сквер. Буду ждать тебя в любое время.

– Я с удовольствием захвачу тебя, если ты не шутишь, – сказал Шерри. – Откровенно говоря, я только рад компании в дороге, но, сдается мне, завтра ты будешь дрыхнуть до обеда, чтобы хоть немного проспаться. А теперь, если ты не желаешь оставаться у меня, ступай домой!

– Я иду не домой, а в «Уайтс», – поправил его Ферди. – Не хочешь присоединиться к нам, старина?

– Нет, не хочу! – отрезал Шерри, распахивая перед Фейкенхемом дверь.

– И правильно! Ты одет совершенно неподобающе! – согласился Ферди. – До завтра!

Вопреки ожиданиям, Шерри, остановившись в полдень на Кэвендиш-сквер, застал кузена не только полностью проснувшимся, но и готовым выступить в путь. У Ферди было время изобрести несколько предлогов, объясняющих его неожиданное, однако весьма настойчивое желание отправиться в Бат, и, хотя Шерри не поверил ни одному из них, все-таки угадать действительную причину виконт не мог. Он подозревал, что последние проделки Ферди в Лондоне могли пробудить в нем горячее желание удалиться на некоторое время из метрополии, но поскольку проявлял лишь поверхностный интерес к делам кузена, то не стал и с пристрастием расспрашивать его.

Зима выдалась необычайно мягкой, и они не испытывали особого дискомфорта в дороге, которая, как и предсказывал Шерри, растянулась на два дня. Кавалькада, состоявшая из тяжелой дорожной кареты, двух легких фаэтонов для слуг и багажа, а также спортивной коляски, выглядела достаточно импозантно, чтобы обеспечить вдове весьма лестное внимание во время каждой остановки. Хозяева гостиниц кланялись ей чуть ли не до земли, официанты сбивались с ног, спеша подать им освежающие напитки; служанки приседали в реверансах, а конюхи расталкивали друг друга локтями в надежде опередить конкурентов и первыми обслужить кортеж, один только вид которого обещал необычайно щедрые чаевые.

Они въехали в Бат к вечеру второго дня, и карета вдовы, тяжело покачиваясь на мостовой, намного опередила коляску, непозволительно задержавшуюся на постоялом дворе в нескольких милях от города. Леди Шерингем заказала роскошные апартаменты в «Ройял-Крещент», посему Шерри, выехав на авеню Бельмонт со стороны Гинея-лейн, вынужден был резко свернуть направо, на Беннет-стрит, которая вела мимо Новых Залов собраний на Серкус.

Именно посередине этой оживленной магистрали, в тот самый момент, когда от виконта требовался исключительный глазомер и твердость рук, чтобы протиснуться между наемным фиакром, приткнувшимся с левой стороны дороги, и фаэтоном с высокой посадкой, приближающимся к нему навстречу, коим правил франтоватого вида мужчина в пальто с многочисленными воротниками, Шерри и увидел свою супругу, шествующую под ручку с лордом Ротемом.